Бежав из своих миров, ставших непригодными для жизни, преследуемые как дома, так и издалека, они оказались там, где их никогда не должно было быть без приглашения, и где их присутствие нежелательно. Очень трудно утверждать, что их окружение и вытеснение на обочину делается в их интересах. После содержания в лагерях, помещения в неопределенность и отказа в статусе обладателя прав человека цель состоит в том, чтобы превратить их в объекты, которые можно депортировать, остановить на их пути или даже уничтожить.
Необходимо повторить, что эта война (направленная на выслеживание, захват, облаву, обработку, сегрегацию и депортацию) имеет только одну конечную цель. Она заключается не столько в том, чтобы отрезать Европу от остального мира или превратить ее в непроницаемую крепость, сколько в том, чтобы предоставить одним только европейцам привилегию на право владения и свободного передвижения по всей планете - планете, на которой, по правде говоря, все мы должны иметь одинаковые права.
Станет ли XXI век веком оценки и отбора по предвзятому отношению к технологиям безопасности? Из пределов Сахары, через Средиземное море, лагеря вновь становятся последним шагом в определенном европейском проекте, определенной идеей Европы в мире, ее макабрической эмблемой, как совсем недавно предсказывал Эме Сезер в своем "Дискурсе о колониализме".
Одним из главных противоречий либерального порядка всегда было противоречие между свободой и безопасностью. Сегодня этот вопрос, кажется, разрезан надвое. Безопасность теперь имеет большее значение, чем свобода.
Общество безопасности - это не обязательно общество свободы. Общество безопасности - это общество, в котором доминирует неудержимая потребность в приверженности к собранию уверенностей. Он боится допроса, который погружается в неизвестность, обнаруживая риски, которые непременно должны быть в нем заложены.
Вот почему в обществе безопасности приоритетом является, во что бы то ни стало, выявление того, что скрывается за каждым новым прибывшим - кто есть кто, кто где живет, с кем и когда, кто чем занимается, кто откуда пришел, кто куда идет, когда, как, почему, и так далее, и так далее. И более того, кто какие действия планирует совершить, сознательно или бессознательно. Целью общества безопасности является не утверждение свободы, а контроль и управление способами прибытия.
Современный миф утверждает, что технология является лучшим инструментом для управления этими пришествиями, что только технология позволяет решить эту проблему, проблему порядка, но также и осознания, идентификации, предвидения и предсказания. Есть опасения, что мечта о самопрозрачном человечестве, лишенном всякой тайны, может оказаться катастрофической иллюзией. Пока что основную тяжесть этого несут на себе мигранты и беженцы. В долгосрочной перспективе нет никакой уверенности в том, что они будут единственными.
В таких условиях как еще можно противостоять претензиям одной из провинций мира на всеобщее право хищничества, если не осмелиться представить себе невозможное - отмену границ, то есть предоставление всем обитателям Земли - как людям, так и нелюдям - неотъемлемого права на свободу передвижения по планете?
Негативный мессианизм
Моменты обострения могут быть по-настоящему пугающими. Это происходит потому, что в самый разгар ужаса многие внезапно приходят к осознанию того, что все может стать еще более ужасным. Они внезапно просыпаются с осознанием того, что события, которые они всегда считали маловероятными, могут произойти на самом деле, и в итоге им придется пережить гораздо больше, чем они ожидали или к чему были готовы. Действительно, во всем мире, в том числе и в самых богатых уголках планеты, многие готовятся к катастрофе. Значительное число технарей и апокалиптических либертарианцев в таких местах, как Кремниевая долина, действительно верят, что наступит конец света. Они убеждены, что человеческий род движется к темному будущему, к эсхатологическому моменту, который может означать либо конец его истории на Земле, либо возвращение к некоему идиллическому прошлому.
По мере того как доверие к свободе и демократии ослабевает, паранойя все чаще становится доминирующим языком как власти, так и тех, кто ей противостоит. Неприятие народного голосования, эгалитаризма и плюрализма является краеугольным камнем "темного Просвещения", политической религии, которая оплакивает то, что она воспринимает как "избыток демократии". Таким образом, она призывает к выходу из демократического общества и к тотальной корпоративной и абсолютной диктатуре. Используя знакомые тропы белой виктимности, это кредо подтверждает миф о "человеческом биоразнообразии" и о предполагаемых различиях в интеллекте между расами. Оно поддерживает мечты о будущем обществе, полностью управляемом технологиями, и специально выделяет "часть мира для нерегулируемых экспериментов".