Спазмы, с помощью которых, как полагают, можно распознать и идентифицировать силу и ее вибрации, лишь очерчивают полый и плоский объем этой самой силы. Ибо, хотя фаллос может расширяться, за этим расширением всегда следует сжатие и рассеивание, дету- мезенция. Кроме того, в колониальных и расистских условиях сила, которая заставляет негра кричать и вырывает из его груди непрекращающиеся вопли, может быть только силой, связанной со зверем, с его собачьим духом, свиным духом, духом мерзавца. Она может быть связана только с силой, наделенной телесностью, с тушей, в которой фаллос является как самым ярким проявлением, так и потемневшей поверхностью. Власть, которая является фаллосом, в том смысле, который предлагает Фанон, может предстать перед своими подданными только облаченной в череп. Именно этот череп заставляет их издавать такие вопли и делает жизнь негра негритянской жизнью - простой зоологической жизнью.
Исторически сложилось так, что линчевание чернокожих на Юге США в эпоху рабства и после прокламации об эмансипации отчасти объясняется желанием их кастрировать. Тревожась за свой сексуальный потенциал, расистские "маленькие белые" и владельцы плантаций испытывают ужас при мысли о "черном обоюдоостром мече", страшась не только его предполагаемого объема, но и его пени- тративной и нападающей сущности. Писатель Мишель Курно говорил примерно то же самое в более чувственных выражениях: "Член черного - это меч. Когда он всаживает его в вашу жену, она действительно что-то чувствует. Это происходит как откровение. В пропасти, которую он оставил, теряется ваша маленькая безделушка". И он сравнивает член черного мужчины с пальмой и с хлебным деревом, которое не потеряет свою стоячку ради империи.
В непристойном акте линчевания цель состоит в том, чтобы защитить предполагаемую чистоту белой женщины, удерживая черного на уровне его смерти. Желание состоит в том, чтобы заставить его задуматься о вымирании и о потемнении того, что в расистской фантасмагории считается его "возвышенным солнцем", его фаллосом. Разрушение его мужественности должно произойти путем превращения его половых органов в поле руин, отделяющее их от жизненных сил. Это происходит потому, что, как хорошо выразился Фанон, в такой конфигурации негр не существует. Вернее, негр - это прежде всего член.
Бояться того, с кого предварительно сняты все атрибуты силы, не значит, однако, быть неспособным применить к нему насилие. Насилие, совершаемое над ним, опирается на миф, который всегда сопровождает насилие доминирующего. Доминант, Фанон не переставая напоминать нам об этом, имеют отношение к собственному насилию, авторами которого они являются, которое обычно проходит через мифологизацию, то есть конструирование дискурсивной дереализации, дискурса, вырезанного из истории. Функция мифа, таким образом, состоит в том, чтобы сделать жертв ответственными за насилие, жертвами которого они являются. В основе этого мифа лежит не только изначальное разделение между "ними" и "нами". Истинная проблема заключается в следующем: Не нормально, что они не такие, как мы. Но и не нормально, чтобы они стали такими, как мы. Для доминанта оба варианта абсурдны и непереносимы в равной степени.
Таким образом, создается ситуация безумия, для поддержания которой необходимо непрекращающееся насилие с мифической функцией, поскольку оно постоянно дереализуется. Оно не признается господствующими, которые, впрочем, не перестают его отрицать или эвфемизировать. Она существует, но те, кто ее осуществляет, остаются невидимыми и анонимными. И даже когда его существование доказано, у него нет субъекта. Поскольку доминанты не несут за него никакой ответственности, единственным возможным инициатором его является сама жертва. Таким образом, если, например, их убивают, то это происходит из-за того, кем они являются. Чтобы их не убивали, им достаточно не быть теми, кто они есть. Или, опять же, если их убивают, это может быть только побочным ущербом. Чтобы не быть убитыми, им достаточно не быть там, где они находятся в данный момент. Или, опять же, если их убьют, то только потому, что они притворяются нашими двойниками. А убив двойника, мы обеспечиваем себе выживание. Таким образом, они должны лишь отличаться от нас. Это постоянное обновление разделения на "их" и "нас" - одно из условий воспроизводства в молекулярном масштабе колониального и расистского типа порока. Но, как мы можем наблюдать сегодня, природа расового насилия состоит в том, чтобы выживать в исторических условиях своего рождения.
Подходя к расовому насилию в частности, Фанон начал с, казалось бы, банального вопроса: Что происходит во время встречи черных и белых? Согласно Фанону, встреча происходит под знаком общего мифа - мифа о негре. На самом деле, уточняет Фанон, европейская культура обладает имаго негра, которое сами негры усвоили и преданно воспроизводят, в том числе в самых анекдотичных обстоятельствах. В чем же состоит это имаго? В этой воображаемой экономике негр - не человек, а объект. Точнее, негр - это фобический объект, который, как таковой, вызывает страх и ужас. Этот фобический объект впервые обнаруживается через взгляд.