Толпа захлебывалась от хохота. Грейс решила бежать отсюда любой ценой. Поскольку другого способа выбраться из плотно спрессованной людской массы не было, она воспользовалась подсказкой из «Учебника поведения в толпе» Белинды Блэк и со всей силы ткнула острым локтем в грудь того, кто стоял у нее за спиной.
— Ой! — недовольно вскрикнул знакомый голос.
Но, осознала Грейс, чувствуя, как у нее на затылке волосы встают дыбом, этот голос принадлежал не автору «Мандолины капитана Корелли». Это был голос автора «Сосущих камни».
— Черт бы тебя побрал, — обиженно пожаловался Генри Мун, выбираясь следом за Грейс на лестницу и со слезами на глазах растирая солнечное сплетение. — Я даже не предполагал, что в тебе столько силы. И локти у тебя острые как бритва.
— Извини.
Грейс хотелось добавить еще что-нибудь, но она не могла. Язык словно налился свинцом и отказывался шевелиться. К желудку подкатила странная тошнота, возможно, имеющая отношение к отрывку из книги Реда Кемпиона, а возможно, и нет.
— Я хочу уйти отсюда, — пробормотала она.
Генри кивнул:
— Я тебя понимаю. Это было ужасно, даже по меркам «Худшей постельной сцены».
У нее было мгновение, чтобы задуматься, чем он встревожен, а затем ее накрыли с головой волны стыда. Грейс сознавала, что, несмотря на отчаянные усилия и обилие косметики, она выглядит такой бледной и измученной, какой не была никогда в жизни. Болезнь и неудачи сломили ее волю, погасили блеск в глазах.
Генри же, напротив, излучал здоровье и жизнерадостность. Кожа лица, избавившись от нездорового серого цвета, перестала напоминать обтянувшую скулы мембрану барабана. Глаза сияли, и даже мешки под глазами, похоже, по какой-то причине расстались со своим содержимым.
— А ты хорошо выглядишь, — постаралась произнести как можно небрежнее Грейс. — Как продвигается новая книга?
В глазах Генри сверкнули искорки удивления. Грейс мысленно выругалась: «Черт, мне же положено это знать». Опять она села в лужу; даже по ее меркам это рекорд. Они с Генри не проговорили и двух секунд.
Рот Генри растянулся в щедрой улыбке, открывая неровные зубы. Невольно Грейс подумала, насколько они смотрятся естественнее в сравнении с ровными рядами белых мраморных плит во рту Реда.
— Неплохо, — сказал Генри. — Можно даже сказать, хорошо.
Его брови взметнулись, словно чертик на ниточке, вверх и быстро спланировали вниз. Грейс отметила, что он чем-то возбужден.
Она кивнула, смущенная своей неосведомленностью, но при этом охваченная любопытством.
— Как она называется? Насколько я помню, ты хотел написать что-то совершенно новое?
Улыбка Генри стала еще шире.
— Я подарю тебе экземпляр. Она вот-вот выйдет в свет.
— Спасибо.
Грейс была удивлена тем, насколько быстро было издано очередное творение Генри Муна. Впрочем, она почти не слушала, что говорила ей Элли. «Цыгане из Твинки-бей» затмили все остальное.
— Генри, я так рада, что у тебя все в порядке.
Грейс произнесла это искренне, но ей самой показалось, что у нее получилось фальшиво. Она смущенно заломила руки.
Наступило неестественное молчание. Разумеется, Генри хочет поскорее уйти. Его ждут дела. Но он переминался с ноги на ногу и не уходил. Почему? Вовсе необязательно быть таким вежливым.
— Ты выглядишь ужасно, — наконец сказал Генри, вовсе не вежливо.
Грейс грустно усмехнулась:
— Спасибо. Я болела.
— Слышал, — сказал Генри.
Грейс удивленно уставилась на него. От кого слышал? И почему его это интересует?
— Так здорово снова встретиться с тобой, — сказал Генри.
Снова наступило молчание. Грейс обратила внимание, как у него вдруг осунулось лицо. Казалось, Генри нужно было высказаться, снять со своих плеч какой-то груз.
— Грейс! — вдруг с жаром произнес Генри.
Она почувствовала, как бешено заметалось у нее в груди сердце.
— Да?
— Грейс, я хотел спросить у тебя…
— Да? — едва слышно прошептала она.
— Грейс, у тебя случайно нет при себе однофунтовой монеты? Хочу купить покурить в автомате.
Что? Сквозь волну смутного разочарования, поднявшуюся со дна души, — в конце концов, а чего еще она ждала? — проступил вопрос, зачем Генри покупать сигареты в автомате, когда табачная компания, спонсор церемонии, разложила повсюду бесплатные пачки сигарет? Однако этот вопрос заслонили другие, более важные соображения.
— Однофунтовая монета! — рассмеявшись, воскликнула Грейс, причем ее голос прозвучал значительно пронзительнее и истеричнее, чем она хотела. — На них сейчас прямо какая-то мода!