— Ваше сиятельство, от штаба Румянцева пошел семафор, передают кодом. — вклинился в разговор адъютант.
Я взял свой бинокль и посмотрел. В центре румянцевского лагеря стояла высоченная, не меньше пятнадцати метров, ажурная деревянная вышка. На её вершине виднелся человек с флагами. Что он там передавал я не разглядел — далеко. Да и нет смысла вглядываться: всё увидят, запишут и расшифруют наши телеграфисты, а по исполнению представят. И верно, спустя каких-то пять минут сообщение доставили:
— Ваше сиятельство, семафор от генерал-фельдмаршала Румянцева. Срочно. — подал мне лист с телеграммой начальник связи полка, капитан средних лет.
— Давайте.
«Полковнику Булгакову прибыть на военный совет к графу Румянцеву. При себе иметь план операции».
Вот так, коротко и деловито. Мне нравится стиль Петра Александровича, он гораздо ближе к стилю руководства, которому я обучался, чем всё, что наличествует сейчас.
Путь к ставке командующего, по рокаде вдоль осадного периметра, не занял много времени: легковой автомобиль и два грузовика с охраной преодолели эти десять километров за каких-то двадцать минут. Можно и быстрее, но зачем? Подвеска ещё весьма несовершенна, да и дороги грунтовые, хоть и укатанные большим количеством колёс и ног, но всё равно очень неровные.
Военный совет Румянцев собрал не в шатре, а в лёгком деревянном строении барачного типа. Довольно красивом, кстати: снаружи украшено прекрасной деревянной резьбой на наличниках, балюстраде у крыльца и фестонами по фронтону. Вокруг резиденции командующего частой цепью стоит караул из бойцов Второго Курского пехотного полка: его Румянцев сделал своей гвардией после трёх покушений.
В просторном зале стояли стулья для приглашённых. На стенах висели карты, пока задёрнутые шторками. Румянцев сидел за столом, просматривал бумаги, поданные ему адъютантом, в стороне, ближе к окнам, стояли генералы и старшие офицеры и тихо беседовали. Я подошел к командующему, доложил о прибытии.
— Присаживайся, Юрий Сергеевич. Рапорта, и уж тем более реляции, я получил, а теперь расскажи в подробностях о своем походе. Приключения были?
— Как не быть, были приключения. Даже познакомился с незаурядным человеком, польским ротмистром Володыевским. Его казаков поймали за отравлением колодцев, но сам ротмистр был в неведении о сей гнусности, и я его отпустил.
— Отпустил? Между прочим, офицер полностью ответственен за дела своих подчинённых.
— Вне всяких сомнений, Пётр Александрович, но не в данном случае. Володыевскому сих казаков прикомандировали перед самым рейдом, фактическим ими командовал казачий сотник. И то сказать, казаки были из униатов, люди угрюмые, скрытные, лгущие всем, кроме самых близких. Кажется, Вы сталкивались с униатами?
— О, да! Премерзкие людишки! Двуличные и подлые. Ты прав, Юрий Сергеевич, ротмистр и при желании не смог бы уследить за ними, а посему я утверждаю твоё решение. Добрая слава о благородном поступке полезна нашей державе. Ну да ладно, приступим к совещанию.
Я отошел к своему стулу во втором ряду.
— Господа военный совет — сказал Румянцев — с прибытием отдельной артиллерийской дивизии наше качественное превосходство в артиллерии стало подавляющим, даже если не учитывать почти двукратное количественное. По живой силе мы таковым похвастаться не можем, солдат у нас больше всего на пять тысяч. Штурмовать Измаил имеющимися силами мы можем, но это чревато большими потерями. Как известно, Его величество крайне неодобрительно относится к потерям. С другой стороны имеющейся артиллерией мы можем просто стереть крепость с лица земли, но сие деяние будет противоречить пожеланию Его величества принудить турок к миру по возможности бескровно. Прошу высказываться, господа совет.
Повисло молчание.
В этом зале собрались умные, опытные, решительные и смелые люди, цвет русской армии, цвет нации. Опасности и смерти никто тут не боится, но поставленная задача, в том виде, в котором она сформулирована, чрезвычайно непроста, требует каких-то нетривиальных решений.
— Ваше сиятельство! — встал в первом ряду генерал Розанов — Я полагаю, что задача перед нами стоит не просто военная, а военно-дипломатическая. Коли так, ознакомьте нас с международной обстановкой в части касающейся нашей кампании.
— Разумно. — утвердительно склонил голову Румянцев — О международных делах расскажет вчера прибывший из Стамбула полковник Голенищев-Кутузов. Прошу князь, можете пользоваться картой.