— Ну да, — кивает Петя и тоже слегка улыбается мне, а затем, продолжает, — ну в общем я знаю, что главный у нас Император, он вроде как бессмертный. Под ним три самых могущественных семьи, которые находятся у руля государства. Они всем управляют. Это семьи Татищевых, Чкаловых и Галицыных. Под каждым из этих родов есть по три вассальных рода. Это типа вторая ступень власти. Под этими девятью находятся восемнадцать других родов. А под этими восемнадцатью, ещё восемнадцать. То есть, на первой ступени у тебя три вассальных рода, на второй - два, и на третьей - один. А те кто на четвёртой… — он делает паузу, — у них ничего нет под собой. Это самые слабые роды. И… — Пётр останавливается.
— Что и? — я хочу, чтобы он закончил предложение.
— Ну… в общем, вы сейчас на четвёртой ступени, как я понимаю и можете вообще лишиться звания знатного рода, — Пётр всё-таки заканчивает своё предложение, — извини.
— И за что же мне тебя извинить? — я удивляюсь.
— Ну… — он снова мнётся, — не принято так открыто говорить о таком. О том, что род угасает. Я лично верю в тебя, Илюха. Ты самый честный и хороший человек из всех, кого я знаю.
Верит в меня? Во что же? В то, что я стану магом и смогу возвысить род, как того хочет моя семья? Да уж, мне бы такую уверенность в себя, как они в меня верят. Пока что я в это поверить не сильно могу, учитывая обстоятельства. Наверняка, тот Илья, который не потерял память, действительно, был надеждой рода, но настоящий, сегодняшний Илья… я даже не знаю, как это сказать. Ну, не внушает уверенность, как минимум.
— Да ладно тебе, сказал же, здесь все свои и ты можешь говорить всё, что хочешь, — я почесываю ухо и размышляю о его словах.
— Ну, в двух словах, как-то так, брат, — Пётр хлопает мне по плечу.
Брат? Он действительно назвал меня именно так? Неужели мы настолько близки. Я понимаю, что мы дружили с детства и наверное, многое пережили, но я не ожидал, что у меня может быть настолько близкий друг, который будет называть меня братом. Это даже отзывается у меня в душе каким-то теплом, не иначе.
— Спасибо… — делаю секундную паузу и добавляю, — брат.
Пётр хочет сказать что-то ещё, но не успевает. Из-за угла выскакивают двое людей в полицейской форме. При них пистолеты, на груди записывающие устройства. Форма выглаженная, почти новая. Среднего телосложения мужчины, лет сорока на вид, быстро подходят к нам.
Пётр аж подрывается с места. Он резко встаёт на ноги и взглядом мечется, словно ищет, куда дать дёру. Я, ничего не понимая, спокойно встаю на ноги.
— Так так так, что тут у нас? — довольно произносит один из них, подойдя вплотную, — Петров, знаю тебя, голодранец, — он презрительно осматривает моего друга с ног до головы и кривит рожу, — и… как я понимаю, Гончаров Илья? — на меня он бросает более уважительный взгляд.
По всей видимости, к человеку из знатного рода они не могут обращаться также, как к обычным людям. Наверное, для них существуют какие-то последствия от неподобающего обращения с аристо. Я начинаю понимать, как устроен этот мир.
— И что же мы тут делаем? — спрашивает он, пока его напарник что-то усердно записывает в планшет.
— Ничего, мы даже не знакомы, — на моё удивление выдаёт Пётр.
Наверное, он знает, что нужно говорить в таких ситуациях. Я сразу понимаю, к чему идёт дело, вспоминая слова отца о том, что аристократы не могут сидеть за одним столом с простыми людьми и за это полагается наказание.
— Да-да, он просто мимо проходил, дорогу спросил, — я вступаю в игру, быстро соображая, что говорить, чтобы не попасть в неприятности.
— Да что вы говорите? — криво улыбаясь, скалит зубы полицейский, — и вы хотите сказать, что на корточки присели, объясняя дорогу? Причем делали это минут десять к ряду?
— Эм, — Пётр мешкается и не знает, как ещё соврать.
Я тоже не знаю, что ещё придумать. И тут полицейский снова обращается ко мне.
— Вы ведь знаете кодекс, господин Гончаров? — он снимает с себя солнечные очки, которые, по его мнению, предают ему важности.
— Да… подзабыл, что-то… — я сглатываю ком, застрявший в горле.
— Ну тогда мы вам напомним, — ехидно лыбится полицейский и обращается к своему напарнику, — зачитай ка ему.
Напарник делает шаг вперёд и оценив нас взглядом, утыкается в планшет и начинает читать вслух.
— Статья двадцатая кодекса о сорока восьми знатных родах гласит, что маги, члены семей магов, а также люди, состоящие в знатном роде, в не зависимости от их положения в иерархии империи, не могут контактировать на равных с простолюдинами, — он останавливается, перелистывает страницу и продолжает, — что же на это нам говорит административный кодекс? А он гласит, что за нарушение двадцатой статьи кодекса о сорока восьми знатных родах, следует наказание в виде лишения одного или всех титулов нарушившего данный закон человека, либо мага. А также, в случае, если человек или маг не имеет никаких титулов и заслуг перед государством, то наказываются его близкие родственники путём лишения титулов, в зависимости от тяжести преступления, — он заканчивает, отрывается от планшета и смотрит на нас ехидным взглядом.