Ну, да, я понимаю его. Он ждал этого всю жизнь и когда время пришло, оказалось, что мечта несбыточна. Теперь он изо всех сил верит, что дар достался мне. Угораздило же меня… Интересно, что я думал об этом всём, до потери памяти? Был ли я таким же идейно заряженным человеком, как он? Потому что сейчас меня не особо привлекает идея быть «спасителем рода». Это тонны ответственности. И нужно полностью посвятить свою жизнь этому, как я понимаю. Не прельщает меня такой расклад.
Ну ладно, поживём - увидим. Может я никакой не маг вовсе и мне не придётся всем этим заниматься.
— Понимаю… — говорю я, чтобы успокоить отца.
На самом деле, я сейчас мало чего понимаю. Мне ещё столько всего нужно узнать…
— Пойдём в дом, — отец оставляет топор и проходит мимо меня, — обед скоро, — добавляет он и жестом зовёт меня за собой.
Когда мы входим в дом, в нём пахнет пирожками. У меня снова сводит живот. Всё таки не есть неделю это такое себе удовольствие. Ладно хоть, я спал и не чувствовал этого. А сейчас прям помираю, как есть хочу. Постоянно. Я даже после плотного завтрака чувствовал себя голодным, а сейчас, поработав и проведя время на улице, тем более.
— Клавдия Анатольевна! — громко произнёс отец, только-только войдя в дом, — чем вы нас сегодня порадуете? — его тон был неестественно весел, после такого серьёзного разговора на улице.
Я сразу подумал, чего это он? Наверное, на мужчин еда так всегда влияет. Какое бы ни было настроение, перед приёмом пищи оно обязательно поднимается.
— Дмитрий Павлович, — бабуля бросает взгляд на отца, не отходя от плиты, — вы уже на обед пожаловали? Сейчас, пару минут и будет готово! — суетливо произносит седовласая женщина.
— Отлично! А то мы голодные, как волки! — отец тыкает мне в рёбра локтем, — да, сынок? — с улыбкой спрашивает он.
— Да, — спокойно произношу я.
Мы садимся за стол и тётя Клава накрывает на стол. Перед нами запечёная в духовке индейка, салат из свежих овощей и рис с подливом. Выглядит аппетитно, а запах просто божественный. Мы с отцом сразу же накидываемся на еду, но я замечаю, что тётя Клава сразу же уходит из кухни.
— А вы не будете? — я обращаюсь к ней.
— Осади, парень, — отец останавливает меня жестом и замолкает.
Тётя Клава, останавливается на секунду, услышав мой вопрос, но после слов отца, быстро выходит из комнаты.
Я вопросительно смотрю на отца.
— Так не принято, — поясняет он, откусывая кусок индейки и интенсивно его пережёвывая, — прислуга ест отдельно. Она нам не ровня. С нами могут сидеть за столом либо равные нам, либо те, кто выше нас по статусу, но тут есть один нюанс…
— И какой же? — я вздёргиваю бровь.
— Мы должны быть ими приглашены, — отвечает отец, — в ином случае, мы тоже не можем сидеть с ними за одним столом. Такие правила.
— Правила чего? — я проглатываю кусок мяса и не решаюсь откусить следующий, не услышав ответа на свой вопрос.
— Правила аристократических семейств. Они, знаешь ли, тысячелетиями вырабатывались. Нарушать их мы не можем. Если кто-то узнает, что ты обедал за одним столом с кем-то, ниже тебя статусом, могут лишить звания, титула, наложить штрафы и ограничения. Ты тем самым порочишь статус дворянской семьи. Так делать ни в коем случае нельзя. Понял? — отец грозно смотрит на меня.
— Понял, — я киваю и продолжаю трапезу.
Не знаю. Не по мне это как-то. Кто-то выше, кто-то ниже. Это ладно, но нельзя приглашать, допустим, своего друга, который не из знатного рода и обедать с ним? А если он мой лучший друг? И кстати, есть ли у меня вообще друзья?
Через несколько минут молчания я решаюсь спросить ещё кое-что, что интересует меня.
— А что за тренировки у меня были? Откуда… это? — я киваю на бинты, намекая на то, что хочу знать, каким образом я получил свои ранения.
— Это… — отец отодвигает от себя тарелку и наваливается локтями на стол, присев чуть ближе ко мне, — это несчастный случай. Не переживай. До этого никогда такого не случалось. Ты просто… не успел среагировать на пропитанную горючим стрелу, которая вонзилась в доспех.
— В руку? — уточняю я.
— Да, — подтверждает мои догадки отец, — подклад загорелся и когда ты пытался его снять второй рукой, то и вторая рука загорелась. После того, как ты загорелся, лошадь взбрыкнулась и ты упал на землю.
— И после этого я не приходил в сознание? — догадываюсь я.
— Да, сын, — холодно отвечает отец, — мы тебя потушили, отвезли к лекарю, а затем, домой. Так ты и пролежал неделю. Клавдия Анатольевна перебинтовывала тебя каждый день.