Нелли или полезно ли читать "50 оттенков серого"
Неля дочитала роман, и вздохнула. Сколько раз она его уже перечитывает? Да и не только первый, и второй и третий… Эрика Леонард Джеймс. Какие симпатичные и привлекательные герои получились у неё! Да! Она, Нелли, могла бы быть на месте Анастейши, могла бы, точно, и точно так же могла беззаветно любить его, этого Грея, этого молодого мужчину с израненной душой! О, как она бы его любила!
Девушке было девятнадцать, ей давно хотелось настоящей, фатальной можно даже сказать, любви, а пока все было так… мелко… Вокруг все ребята, все мужчины были так, посредственности, серость… но не та, 50 оттенков серого, а настоящая серая серость, от которой сводило скулы от скуки, которая неумело тыкалась слюнявыми губами в лицо и грудь на свидании. Она брезгливо отталкивала этих особей мужского пола, которые не в состоянии были зажечь её воображение.
Нелли подошла к зеркалу. Да, фигура у неё конечно не такая как у Дакоты, но тоже неплоха. Если надеть каблуки, красивое платье, накраситься… Девушка выпрямляла спину, становилась на носочки, крутила головой. Ноги бы подлинней, грудь побольше… нет, у актрисы в кино даже меньше чем у неё… но все равно хотелось бы больше… а губы, губы у Дакоты в кино все время так накрашены были сильно, объемно, но это было не вульгарно, и как-то… почти естественно, что ли. Красиво.
Как и Анастейша, Нелли любила читать. И мечтать она очень любила. Идет по берегу Днепра, смотрит на бесконечно бегущие волны, небо, затянутое облаками или безоблачно сине-голубое и мечтает, мечтает… Вот подходит ОН… ОН… она сразу понимает это… потому что у него ТАКИЕ глаза… ТАКОЙ взгляд... ТАКАЯ улыбка… Он что-то говорит… они гуляют вместе, долго и не хотят расставаться… Он сильный, остроумный… они говорят обо всем на свете… о книгах, музыке… Не то, чтобы она была большой знаток музыки или литературы, ей не привелось учиться в институте… но она же не глупая, найдет что сказать, а уж слушать, как она умеет слушать! Они будут встречаться какое-то время… потом начнут целоваться, не сразу, не в первый вечер… она хочет, чтобы отношения развивались не совсем стремительно… а потом, потом… Он будет целовать её, он сделает с ней то, что делает мужчина, когда любит… страстный, нежный, умелый… Вот это был вопрос. Если умелый, значит опытный? Т.е. у него было много женщин? Почему же он остановится на ней? Почему она станет той единственной и неповторимой? Именно она? Если он такой классный? У него же выбор, можно себе представить! Ответ напрашивался один: он полюбит её. Любовь не нуждается в объяснениях. Полюбит и все. Правда, были ещё мысли. Его никто не понимает. Он - ранимая душа, истосковавшаяся, мятущаяся… а она – поймет… одна на всем белом свете, и он будет стремиться к ней как к живому источнику, роднику… она напоит его нежностью, любовью… она поймет стихотворение, которое его волнует, и будет плакать от той же музыки, которой наслаждается и утешается он. Душа и тело её просто изнемогали от потребности излить на кого-то то, что к девятнадцати годам накопилось в ней и искало применения… нежность и любовь созрели и уже тяготили как груз, как спелые плоды в год урожая оттягивают ветки с такой силой, что те трещат и вот-вот обломятся, не выдержав.
Нелли училась в колледже. Кинофотодело. Институт родители не потянут, это было ясно ещё в школе, и она решила действовать постепенно. Видеофотосъемка - это профессия в руках, так что голодная не будет. И хоть как-то связана с творчеством. Потому что бухгалтером она себя не представляла. Жизнь искрилась вокруг, и она могла её замечать, любоваться, запечатлевать… «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Какой-нибудь менеджмент или делопроизводство её вполне могут довести до депрессии! Как люди учатся на «банковское дело»! Скоро девятнадцать и скоро она закончит колледж и уедет из дома, какое счастье! Родителей она любила, но хотела быстрее «свалить» из родительского дома. Её ужасала перспектива жить так как они. Как можно так? Ходить каждый день на нелюбимую работу! Кошмар!
Мама её работала в магазине, и кассир и продавец… и швец и жнец и на дуде игрец, уставала, но радовалась, говорила, что после того как она несколько лет разбирала мусор на предприятии, выбирала полиэтиленовую пленку, дышала этой гадостью, теперь у неё тут просто рай. Да, водитель сгружал привезенные продукты, она расписывалась в накладных, он уезжал, а мама принималась таскать ящики. Магазинчик был небольшой, хватало одного продавца, но ящиков тоже хватало. Отец уже много лет работал грузчиком мусора в ЖЭКе. Он с завистью говорил о водителе их мусоровозки, «вот же интеллигентная работа». Как-то собирая мусор в частном секторе, он вывихнул ногу – машина медленно ехала, а он должен был спрыгивать с подножки и хватать мусорный пакет, быстро зашвырнув его в кузов, опять запрыгивать на подножку, и так несколько улиц… Прыг-прыг, прыг-прыг… Было начало зимы, выпал небольшой снежок. Он подтаял и снов замерз. То, что случилось было почти неизбежным, теперь каждую зиму отец страдал, он следил за погодой, сокрушался, ругался и матерился. Боль от вывиха и перелома пережить можно, но ведь главное здесь - работу не потерять. Работа была очень хорошая, так считали все мужчины в их городке. Стабильная, с трудовой книжкой, отпуском и регулярной зарплатой. Если кто-то выбывал, по пьянке или ещё по какой-нибудь причине, другой причины правда Нелли не знала, то его место тут же занимал другой, как солдат в строю огромной армии. Найденный металл на мусорках грузчики и водители сдавали в пункты приема, и отец с удовольствием сообщал своим женщинам дома, что курит совершенно бесплатно, на зарплату и, следовательно, на бюджет семьи, это не влияет. А как-то в частном секторе батюшка выставил огромный пакет бутылок с кагором, темно-красная жидкость болталась там в разных количествах, от совсем на донышке, до почти полных. Мужики поделили их, на работе была дисциплина и никто не рисковал, отрывались после работы. Ей становилось тошно от этих разговоров, от этого всего, и она с ещё большей силой принималась мечтать, строить планы, она рвалась, рвалась куда-то, сама ещё не зная толком куда… Киев, Польша… ехать, ехать, бежать… Где ты, мой Грей?