Не знаю, может быть, следовало держать себя в руках, постараться разговорить брата, выпытать побольше тех самых новостей… Но перед глазами появился убитый горем Нэймар, выбившийся из узора танца Диллиор, впившийся в окровавленное горло Лайфир… И я не смогла.
— Нет, не рада! — выпалила я. — Ты хоть представляешь, что наделал?
— Конечно, — перебил он, сияя воодушевлением. — Я представляю! Я сделал то, что должен был сделать еще полгода назад, сразу после твоей свадьбы! До того, как этот недоэльф посмел коснуться тебя. Я бы не тронул его, не разрушил бы созданного Великой брака, не рисковал бы вызвать ее проклятие. Да меня, нас, даже никто и не осуждал бы!
— Илдирим, это бред! Почему ты решил, что я этого хотела? Ну, скажи мне, почему?
— Я говорил уже, — он сделал шаг ко мне, я отодвинулась. — Я люблю тебя, Мирэль. Люблю больше жизни. Я все сделаю, лишь бы ты меня любила и была со мной.
Те же слова, что говорил Нэймар, те же интонации, такое же выражение глаз… Но в этом голосе не только нежность, но и щемящая горечь неразделенного чувства… О, Эреа… Небо, брат меня действительно любит.
Я стояла, пораженная осознанием, и не знала, что сказать.
— Мирэль, — в этом знакомом с детства голосе появилась мольба. Я отрицательно покачала головой.
— Мирэль, прошу, дай мне хотя бы надежду!
На Илдирима было больно смотреть. О, Великая, сколько горя может принести любовь! Мне было очень жаль брата, но я нашла в себе силы ответить твердо.
— Нет. Я люблю Нэймара. Я с ним счастлива.
Выражение глаз Илдирима, да и он сам, все медленно, но неотвратимо изменялось. Спустя несколько заполненных напряженным, неловким молчанием минут, я смотрела на отстраненного, чужого молодого эльфа, так похожего на дядю. От прежней радости, робости не осталось и следа, в зеленых глазах светловолосого юноши отражалась решимость. И, пожалуй, впервые в жизни, я остро почувствовала исходящую от моей семьи опасность, угрозу мне. И впервые в жизни я боялась Илдирима.
— Я завоюю твою любовь, — голос брата прозвучал глухо и зло. — Чего бы мне это не стоило. Он недостоин тебя. Мы будем вместе, его ты просто забудешь, как дурной сон.
Я только качнула головой, слова найти не могла. Илдирим попробовал подойти ближе, я снова отодвинулась, следя за тем, чтобы между нами было кресло. Кажется, именно это взбесило брата.
— Почему ты предпочла мне урода-недоэльфа? — выкрикнул он.
— Не смей так называть его! — прошипела я, но брат не слышал.
— Объясни, что я делаю неправильно? Что тебе не так?
— Да все! — дни плена, волнения, неожиданное появление Илдирима, еще более неожиданная искренность его признания, — все это выбило из равновесия. Я знала, что нужно было молчать, терпеть, как всегда делала, но я не могла. Словно прорвало плотину, и у меня не было сил остановить выплескивающиеся через край эмоции, несмотря на то что чувствовала пробуждение дара. — Все! Меня украли у любимого. На моих глазах убили моих воинов, продержали в плену небо знает сколько! Нацепили этот проклятый демонами ошейник! И ты еще смеешь говорить, что любишь меня? Это такая глупая шутка? Если бы любил, задумался бы хоть на мгновение, чего хочу я. Но нет, меня ты спросить забыл! — огнем загорелись плечи, в горло вонзилась первая игла. — Я люблю Нэймара и никогда, слышишь, никогда не предам его!
Я вцепилась в спинку кресла, пытаясь совладать с болью, с яростно пульсирующим во мне даром. Безрезультатно, воздуха становилось все меньше, ледяные иглы одна за другой пробивали горло, комната и перепуганный Илдирим перед глазами закачались, я почувствовала, как падаю. Последнее, что помню, — полный ужаса крик брата. Он звал отца.
Я пришла в себя в нашей с ведарой камере. На грубо обработанном каменном потолке танцевало пятно света от стоящей в отдалении свечки.
— Что им нужно было? — спросила сидящая рядом со мной на кровати Йолла. Она очень волновалась, это было заметно по глазам, по тому, как она закусывала губу. Видно было, что она еле дождалась минуты, когда я очнулась.
— Поговорить, — ответила я.
— О чем? — нетерпеливо подгоняла ведара.
Я вздохнула и отвернулась. В голове роились вопросы, недодуманные мысли, еще неосознанные догадки. Как рассказывать ей про Илдирима, про его искреннюю, но пугающую меня любовь?
— Мирэль, не молчи! — отступать она не собиралась. Я глянула на женщину и поразительно спокойно сказала:
— Я все расскажу, но мне нужно немного собраться с мыслями.