Наше направление чуть-чуть перекрывало направления других огнегрупп, причем при перечислении ориентиров учитывалось и направление ветра и его сила, и еще какие-то факторы, о которых я мог только догадываться. Мы взобрались на небольшой холмик, спустились со склона, внимательно осмотрев его перед этим, взобрались еще на один, вновь спустились и так прошли еще две сотни метров. Ландшафт носил явные следы «работы» гаубиц, минометов и ЛПО. Ямки, глубиной примерно в полметра и диаметром в два, создавали для нас дополнительные трудности в ориентировании на местности, да еще мы шугались того, что в этих вновь образовавшихся «окопчиках» может накапливаться «живая сила» противника. Хорошая штука 105-миллиметровая гаубица, образца не знаю уж какого года, «полковушка», или нет, «дивизионка»… «Полковушка» поменьше калибром будет, 76 миллиметров. У «сипаев», вроде бы, на вооружении. А регулярные войска большие калибры уважают… Все вокруг было в дыму и огне, я себя чувствовал сидящим на раскаленной сковороде, сапоги было откровенно жаль. Бывают бифштексы, как подметки… Я знаю, у меня так самого было: замечтался я как-то во время готовки, отвлекся… А теперь у нас подметки как бифштексы. Никогда не буду есть жареное мясо! Хорошо, что перед выходом всем раздали «чехлы», то есть чулки с завязочками из неизвестной мне ткани, надевающиеся прямо на сапоги. Мы сбрызнули их водичкой из фляг, но все равно ощущения были не из приятных.
Первый «тараканий» ход мы обнаружили минут через пятнадцать после начала движения. Правда, и шли мы медленно… Дуст уже дважды делал «выстрел» по подозрительным воронкам, ему казалось, что «тараканы», припав к земле, так и ждут, пока мы приблизимся. Сомневаюсь, что он хоть в кого-то попал… А вот «ход», то есть дырка в земле, гораздо опаснее. Она была закупорена изнутри травяной «пробкой», обильно смоченной водой. Так что сквозь пепел пробивалось неожиданное сочетание цветов: угольно-черного, серого и зеленого, на фоне обожженной земли. Травы вокруг «пробки» не было — выгорела дотла, и почти правильный круг прямо посреди склона был хорошо заметен. Кстати, у гоблинов зрение черно-белое, так что их ошибка может быть связана с этим.
— Дыра на три часа! — заорал Дуст. Вот сейчас он молодец — первым заметил! — Давай, Колдун, Тигра!
За «пробкой» могли прятаться лучники, так что Колдун поспешил вскинуть свой огнемет, и струя огня залила склон.
— Так, так их! — в лихорадочном возбуждении кричал Дуст, — еще дырка должна быть, запасная! Ищем все!
В этот момент целый кусок склона просто сполз вниз — гоблины не стали ждать, бросаясь на нас грязно-зеленым клубком, ощетинившимся короткими копьями и грубо выкованными ятаганами. Они были на расстоянии семи-восьми метров, и это было нашей ошибкой. Подловили! А как еще зачищать? В дыму же все, и не видно ничего! Единица у меня давно была выставлена. Так что я покрепче сжал рукоять, вдавливая автоматический предохранитель, и нажал на гашетку. Струя огня, вырвавшаяся из ствола моего «ружья» смела гоблинов, как струя воды смывает с тела мыльную пену. Визги «тараканов» затихли, Колдун поддержал меня из своего ЛПО, а Дуст только мычал сладострастно — не хотел последний выстрел тратить. Не знаю, сколько их было: десять, двадцать, а может, сорок, но двух наших выстрелов хватило. От жара я щурился, глаза заливал пот, и это помогало не присматриваться к тому, что мы наделали. — Отходим! — чужим голосом приказал Колдун, и наша тройка, руководствуясь одними инстинктами, отбежала прочь от устроенного нами же огненного ада. — Нет, так нельзя! — опомнился Дуст, когда между нами и залитой огнем «дырой» было уже метров пятьдесят, то есть нормальная дистанция для работы «густой» смесью. У нас, «штрафняков», смесь, конечно, была «жидкой», для работы на двадцать — двадцать пять метров. — Там туннель целый! По диаметру — центровой! Надо обратно идти! Яйцо найдем — задачу выполнили! Колдуну не понравилось, что распоряжается Дуст, какой «центровой» нашелся, но он смолчал. Я тоже. Вот значит как! Понятно, кто стучит. Я Дуста с самого начала подозревал. Все на него указывало: второй в неполной огнегруппе, вместе с «замком», но начинал-то в полной, на «выходы» ходил. А потом удостоился перевода. За какие такие заслуги?