Я поёжилась и передернула плечами. План у меня был, вот только очень уж он… Так ведь нет другого. Вздохнула поглубже, изгоняя сомнения и напрягая изо всех сил невеликие свои сенсорные способности. Вокруг никого, помещение, в которое меня привели после закончившегося тихим скандалом разговора, представляет собой нечто вроде комфортабельного карцера — на стенах мощные глушащие печати. Лучше буду считать, что за мной наблюдают. Ведь не оставят же будущее стратегическое оружие без присмотра?
Страшно. Только мысль о том, что придется впустить в себя Лиса, ещё страшней.
Я наклоняюсь вперед, скрывая лицо от возможных наблюдателей, высовываю сколько получается язык и, зажмурившись, расслабляю челюстные мышцы. Еще глубже наклон. Сильно, не позволяя задуматься или испугаться, бью себя ладонями в челюсть снизу. Со стороны должно казаться, что девочка отчаялась и плачет, распластавшись по полу, хотя на самом деле я не утираю слезы. Так и катятся из глаз. Все силы уходят на то, чтобы не заорать в голос от боли, да ладошки зажимают рот, не позволяя красным соленым каплям пролиться на пол.
Не знаю, насколько правдива та байка о самураях, в плену откусывавших себе язык и глотавших кровь до самой смерти. При отсутствии медицинской помощи она вполне может оказаться правдой. Я до летального исхода доводить не намерена, однако в данном случае возраст и проявленная решительность, можно сказать, упёртость, играют на моей стороне. Узукаге должен поверить в попытку самоубийства.
Глоток. Соленая жидкость льётся по пищеводу.
Выпрямляюсь и сажусь поудобнее, заодно прячу откусанный кусок языка во внутренний карман широкого рукава. Острая боль прошла, однако окончательно не исчезла. По сравнению с прошлым телом у этого болевой порог намного выше. Впрочем, от потока слез никуда не деться, представляю себе, как сейчас выгляжу — с потекшей-то косметикой.
Если наблюдателя нет, мне конец. Кровопотеря убьёт меня.
Жаль, что ничего умнее я не придумала. Слишком разные у нас весовые категории, чтобы спорить с правителями Водоворота, единственная надежда — сделать так, чтобы сами отстали. Приходится рисковать. Это в комнате печати разрядились или в глазах потемнело? Глупо как получилось. Всё вокруг кружится, зато не больно совсем…
Темнота.
Команда
Учиха с восьми лет водят молодняк на боевые миссии; Сенджу в обязательном порядке учат генинов владеть Водой и Землей, вне зависимости от врожденной склонности; Фуума считается взрослым только после заключения третьего контракта с призывным животным. Кагуя проводят над подростками обряд инициации, после которого их психика, и так-то не слишком нормальная из-за особенностей воспитания, ломается окончательно. Более мелкие кланы не могут позволить себе стандарт и потому зачастую отправляют на задания сущих детей, ничего не знающих и ничего не умеющих, в надежде, что те выживут и научатся чему-то полезному.
Будучи великим и многочисленным кланом, Узумаки давно отладили систему обучения. После окончания школы выпускники распределяются по учебным командам во главе с опытным чунином или, реже, джонином, и два года находятся как бы в «подвешенном» состоянии. То есть учатся у наставника, выполняют простые задания на дружественной территории и ни в коем случае не занимаются поиском проблем на собственные маленькие задницы. Мы живем долго, можем позволить себе потратить время на качественную дрессировку будущего поколения. Есть, конечно, недостаток — по сравнению с другими кланами численность шиноби восстанавливается медленнее, зато подготовка более качественная.
После окончания практики генин имеет право сдать экзамен на чунина. Самостоятельные миссии, относительная свобода, ступенька перед возможностью стать джонином. Последнее для меня не актуально.
— Команда три: Узумаки Аоши, Узумаки Аи, Кога Хироши. Наставник — Узумаки Кента.
Три поименованных ученика становятся на колени перед сидящим рядом с директором джонином, тот чуть кланяется в ответ, затем более глубоко склоняется перед директором. Принимает из его рук лист бумаги, свидетельствующий, что теперь он отвечает за эту троицу, и выводит теперь уже своих учеников из зала. Стандартная команда — печатник, стихийник и специалист по гендзюцу из вассального клана.
— Команда пять: Узумаки Морио, Узумаки Кейко, Сато Осаму. Наставник — Узумаки Казуя.
Один из древних правителей (к слову сказать, правил он недолго) был довольно суеверен, и вот уже четыреста лет командам не присваивается номер четыре. А вот восьмую команду обычно формируют из прямого потомка главы клана и его ближайших советников.
Десять, двенадцать… Народ расходится, и в зале остаются всего семеро человек — три ученика, смутно знакомый чунин и представители школьной администрации.
— Команда четырнадцать: Узумаки Кушина, Узумаки Шу и Икэда Дайсукэ. Наставник — Узумаки Кента.
Меня сунули под командование представителя младшей ветви, а напарниками назначили двух худших учеников школы. Понятно. Правитель продолжает демонстрировать свое неудовольствие.
Насколько я понимаю, к тому моменту, когда меня выпустили из больницы, решение было принято. Доверить биджу неадекватному джинчуурики Совет не решился. Рассуждали они, думаю, просто: сегодня она попробовала покончить с собой, что мешает повторить завтра? Переубедить вряд ли получится, ибо известны Узумаки своей упёртостью, а шепотом передающиеся страшилки о ментальных закладках здорово преувеличивают их эффективность. Менталисты очень хорошо делают одноразовых «болванчиков», резкое же изменение точки зрения на какой-либо вопрос удается им не всегда, особенно если у объекта крепкая сила воли. Тем более, что в клане сильных менталистов нет, мы ж не Яманака.
Словом, отправить меня в Коноху они не решились. Клану нужен свой джинчуурики — верный, не затаивший зла, готовый отвергнуть посулы Сарутоби и согласный использовать демона, а не боящийся его до помрачения рассудка. Пришлось Узукаге и старейшинам менять давно сложенные планы, причем в быстром темпе. Конечно, они разозлились.
Кара последовала незамедлительно.
Во-первых, ирьенинам запретили пришивать мне язык. Наш любимый правитель высказался, что, дескать, раз сама откусила, пусть сама и пришивает. Во-вторых, меня буквально выпихнули на экзамен, и надеждам задержаться в школе на один лишний год настал конец. Впрочем, это не так уж и плохо, потому что Юмико-саму «внезапно» уволили с работы и теперь весь её доход состоит из сумм, полученных от продажи печатей. Учитывая, что сложные печати она из-за травмы рисовать не в состоянии, деньги нужны. Надеюсь, на практике удастся хотя бы себя обеспечить, чтобы не быть обузой.
Посмотрим, что за сенсей нам достался.
Знакомство команды наставник решил проводить на одном из полигонов. Их вокруг деревни много нарезано, основная часть представляет собой квадрат земли двести на двести шагов, в одном из уголков которого обязательно расположен участок с вкопанными столбами, турником и другими примитивными тренажерами. По границе, разумеется, расположены барьеры, во время тренировки поднимаемые в обязательном порядке. Пока мы шли, я тайком разглядывала спутников и пыталась вспомнить о них хоть какую-то информацию. Кроме того, что в списке успеваемости оба находились в самом низу, а Шу известный по всей деревне хулиган, не вспомнила ничего.
— Так, — наставник уселся на брус, бросив папку с документами рядом. — Присаживайтесь. С вашими делами я ознакомился, теперь хочу понять, чего от вас ждать. Про тебя, — он ткнул пальцем в мою сторону, — я слышал, дура ты или умничка, еще не определился. А с вами что делать будем, бойцы?
Первым отреагировал Шу, гоповатого вида парень с соответствующими манерами. Вот зачем ему рисунок спирали на щеке?
— Чё мы сделали-то? — немедленно включил он стандартную отмазку.
— Что вы сделали — мне насрать, — доступно и лаконично объяснил сенсей. — Вопрос в том, что вы делать будете. Позволь-ка объясню, если не понимаешь.
В команде три человека плюс наставник. За два года я должен показать вам, чем живут шиноби и подтянуть до уровня, который позволит выполнять заказы самостоятельно. Что дальше будет, сейчас неважно, но обычно команды продолжают ходить на миссии вместе, потому как дураков нет сработавшееся подразделение разбивать. Так вот, готовность или не готовность генинов к самостоятельной работе зависит от силы команды, потому что если в деле у вас не будет хотя бы десятка миссий С-ранга и парочки В-ранга, никто вас до экзамена не допустит. Что такое С-ранг? Работа на дружественной территории без столкновений с противником, владеющим чакрой. Когда вы сможете такие миссии выполнять? Когда я решу, что вы готовы.