Последовало вступление в Чехословакию, а затем объявление Англией гарантий Польше. 26 апреля 1939 года Гитлер денонсировал англо-германское военно-морское соглашение 1935 года, что явилось чрезвычайно сильным политическим жестом. Денонсация недвусмысленно говорила о том, что политике, направленной на достижение соглашения с Англией, пришел конец и как в данный момент, так и в будущем Германия не рассчитывает на улучшение отношений с Англией.
Неожиданно стало ясно, что нельзя надеяться на длительный мир, который являлся необходимым условием выполнения рассчитанного на продолжительные сроки плана Z. В результате резкого обострения отношений между Германией и Англией, что нашло свое выражение в денонсации морского соглашения, никакое политическое руководство не могло поручиться за то, что это напряжение в любой момент не разрядится военным конфликтом. Поэтому главной задачей, вставшей перед германским военно-морским флотом, явилось ускоренное строительство подводных лодок. Эту точку зрения разделяли и другие инстанции военно-морских сил, которые, помимо ускорения строительства подводного флота, предлагали строить легкие надводные рейдеры. Считали, что они будут пригодны для непосредственного нападения на коммуникации противника в открытых районах Атлантики, причем риск потерять эти легкие, простые в постройке корабли был небольшой. На мой взгляд, эта концепция была вполне реальной, хотя прорыв из Северного моря в Атлантику оставался весьма проблематичным.
Разумеется, помимо наступательных сил, предназначенных для Атлантики, необходимо было строить корабли для обеспечения свободного выхода этих сил из германских территориальных вод (то есть эскадренные миноносцы, тральщики, прорыватели заграждений).
В июне 1939 года я доложил главнокомандующему военно-морскими силами о своем предположении, которое разделяли мои офицеры, что имелась опасность близкой войны с Англией. И хотя я был всего лишь капитаном 1 ранга и занимал сравнительно небольшую должность, я просил его изложить Гитлеру мою точку зрения: в надвигавшейся войне основная тяжесть ведения боевых операций на море ляжет на подводные силы, а последние ввиду своей малочисленности смогут наносить противнику лишь булавочные уколы. 22 июля 1939 года главнокомандующий от имени Гитлера сообщил собравшемуся на посыльном корабле "Грилле" офицерскому составу подводных сил, что войны с Англией не будет, так как это было бы равнозначно "Finis Germaniae".
Однако это заявление не рассеяло всех наших опасений. В этот же день я сказал своим офицерам:
- Уверен в одном: если дело когда-нибудь дойдет до войны, Англия будет стоять на стороне наших противников. К этому вы всегда должны быть готовы!
В тот же самый день я попросил главнокомандующего дать мне отпуск (мне необходимо было санаторное лечение). Мою просьбу удовлетворили. Но уже 15 августа меня отозвали из отпуска, так как ввиду крайнего обострения политической обстановки необходимо было в целях предосторожности занять районы сосредоточения, предусмотренные мобилизационным планом. В эти дни, когда опасность войны с Англией стала для всех очевидной, я решил, что имеет смысл еще раз изложить главнокомандующему в письменной форме свою точку зрения на обстановку и необходимость срочно развернуть широкое строительство подводных лодок.
В конце августа 1939 года во время совместного полета в Свинемюнде (Свиноуйсьце) я попросил главнокомандующего прочитать наброски моей докладной записки. Главнокомандующий был с ними согласен и предложил в кратчайший срок представить докладную записку о типах и числе необходимых подводных лодок.
Эта докладная записка под заголовком "Мысли о строительстве подводного флота" 28 августа 1939 года была отправлена главнокомандующему военно-морскими силами и командующему надводным флотом. В ней говорилось:
"Учитывая, что в настоящее время отношения Германии с Англией крайне напряжены и существует опасность возникновения войны между этими странами, я констатирую тот факт, что военно-морской флот, особенно подводные силы, в данный момент не в состоянии выполнить задачи, которые встанут перед ним с началом войны. Будем надеяться, что на этот раз война не возникнет. Однако имеются все основания полагать, что политические отношения между Англией и Германией не претерпят в ближайшие годы коренных изменений в сторону улучшения, даже при наличии в будущем периодов обоюдного сближения и успокоения. Наиболее эффективным средством борьбы, не требующим длительных сроков постройки (по сравнению с надводным флотом), является подводная лодка. Поэтому военно-морской флот должен немедленно развернуть строительство подводных сил и улучшить таким путем свои позиции в грядущих конфликтах с Англией".
В отношении числа и требующихся типов подводных лодок в докладной записке говорилось следующее:
"Оценивая результаты учений, проводившихся в 1938-1939 годах под моим руководством, я излагал свои взгляды следующим образом: основным типом, пригодным для действий в Атлантике, является подводная лодка с торпедным вооружением. Для этих целей пригодны имеющиеся у нас подводные лодки VII и IX серий. Для успешного проведения операций потребуется 100 подводных лодок, постоянно находящихся в состоянии боевой готовности. Всего необходимо будет по крайней мере 300 подводных лодок. Верхней границы для требуемого числа подводных лодок не существует. Соотношение между подводными лодками VIIb и VIIc серий и IX серии должно быть 3 : 1".
Изложив требования в отношении подводных лодок специальных типов, я резюмировал:
"Считаю, что для успешного ведения войны против Англии наличие всех этих подводных лодок необходимо".
Далее указывалось:
"...при том числе подводных лодок, которые находятся в настоящий момент в строю и запланированы к постройке, нельзя рассчитывать, что мы сможем оказать эффективный нажим на Англию путем решающих боевых действий против английского торгового флота; напротив, мы будем в состоянии нанести английскому торговому судоходству лишь булавочные уколы".
Отсюда вытекал вывод:
"Необходимо всеми возможными средствами, в том числе и выходящими за обычные рамки, довести численность подводных лодок до такого уровня, который позволит им во время войны решить их главную задачу - задачу сокрушения Англии".
При этом нужно идти следующим путем:
"а) Главное управление военно-морских сил должно определить, а главнокомандующий - решить, какие задачи можно отложить в интересах строительства подводных лодок; какие верфи высвободятся при этом для строительства подводных лодок и какие смогут расширить свое оборудование; какие заводы можно привлечь дополнительно при строительстве подводных лодок.
б) Составить программу-максимум для строительства подводных лодок, особо имея в виду лодки VIIb и IX серий.
в) Одновременно с разработкой этих вопросов и независимо от окончательного составления программы строительства следует приступить к решению следующих задач, возникающих вследствие ускоренного осуществления программы: строительство сторожевых кораблей, тральщиков, плавучих ремонтных баз, портов и баз; обеспечение боеприпасами, топливом и ремонтными мастерскими; обеспечение средствами связи; подготовка личного состава; организационные вопросы.
Эти вопросы могут быть решены лишь при условии, что другие потребности будут всецело подчиняться этой великой цели. Однако проведение решающих мероприятий возможно лишь при одном организационном условии, а именно: если все вопросы, связанные со строительством подводных сил, будут решаться единым центром, имеющим широкие полномочия и подчиненным непосредственно главнокомандующему военно-морскими силами".
Командующий флотом адмирал Бём решительно поддержал соображения, содержащиеся в моей докладной записке. Свой доклад, представленный главнокомандующему военноморскими силами 3 сентября 1939 года (день объявления войны Англией), он закончил следующими словами:
"Необходимо сосредоточить все силы на выполнении решающей задачи и без колебаний отложить осуществление прочих планов строительства, которые не служат названной выше цели".
Вот так я рассматривал обстановку и задачи строительства военно-морского флота в критические месяцы 1939 года. Без сомнения, мне было легче выработать определенную точку зрения, чем находившемуся в Берлине главнокомандующему военно-морскими силами. Последний постоянно находился под влиянием Гитлера, политические установки которого были для него обязательными.
В 1939 году обсуждался также вопрос о том, какие действия последуют со стороны Англии, если после денонсации англо-германского морского соглашения Германия развернет, в соответствии с моими предложениями, строительство подводных лодок. Высказывались опасения, что, поскольку такое строительство нельзя сохранить в тайне, англичане начнут наращивать численность своих противолодочных кораблей.
И этот довод, по всей вероятности, был правильным. Однако строительство подводных лодок можно в значительной степени рассредоточить и замаскировать, что будет целесообразнее ведущегося у всех на виду строительства больших кораблей согласно плану Z. Но самое главное заключалось в том, что, даже создав большие противолодочные силы, невозможно добиться прекращения боевых действий подводных лодок, как это и показала позже боевая практика. Английское адмиралтейство, как уже отмечалось, в мирное время ограничивалось проблемой борьбы с подводными лодками, атакующими в подводном положении, переоценивало возможности асдика и недооценивало подводную опасность в целом.
Поэтому трудно было решить, насколько эффективные формы приняла бы реакция Англии на строительство Германией подводных лодок. Но так или иначе предположение, что "тогда англичане будут строить противолодочные корабли", не являлось причиной для отказа от постройки подводных лодок. Англичане не остались бы равнодушными и к постройке предусмотренных планом Z больших кораблей; наверняка началась бы гонка вооружений еще большего масштаба, по многим причинам очень невыгодная для нас.
Сегодня высказывается великое множество предположений по вопросу о том, как изменились бы взаимоотношения с Англией, если бы после расторжения морского соглашения Германия развернула широкое строительство подводных сил. Одни считали, что если бы Гитлер попытался решить вопрос с "польским коридором" не военными, а политическими средствами, то в этом случае у Англии было бы больше причин для войны с Германией, чем при медленном строительстве "сбалансированного флота". Другие утверждали, что, напротив, начав строительство большого подводного флота, мы получили бы крупный козырь, который очень пригодился бы нам, например, при переговорах с Англией.
По-видимому, оба предположения не имели под собой твердой почвы. После денонсации морского соглашения мы обязаны были как можно скорее готовиться к войне против Англии, независимо от того, возникнет она или нет. Это можно было осуществить, только форсируя строительство подводного флота. Несостоятельны утверждения, что германские верфи и германская промышленность до 1943 года были не в состоянии осуществить широкое строительство подводных сил. Даже во время войны вплоть до 1943 года мощность германской сталеплавильной промышленности была такой, что для производства вооружения военно-морского флота хватало менее пяти процентов производившейся в Германии стали. А для строительства подводных лодок пригодны не только морские, но и речные верфи. Таким образом, мощность сталеплавильной промышленности и верфей была достаточной.
Теперь перейдем к событиям конца августа 1939 года. 28 августа в докладной записке я выразил надежду, что после отмены нападения на Польшу, которое намечалось на 25 августа, война пока не возникнет. Однако мои надежды не оправдались. 1 сентября начались действия против Польши. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. Германский военно-морской флот выглядел крайне беспомощным. Подводные силы располагали лишь 46 подводными лодками, находившимися в состоянии боевой готовности. Всего же в строю было 56 подводных лодок. Но из этих 46 лодок только 22 подводные лодки были пригодны для действий в Атлантике. Остальные лодки (водоизмещением 250 тонн) из-за малой дальности плавания были пригодны для действий только в районе Северного моря. Таким образом, в Атлантике одновременно могли действовать пять - семь подводных лодок.
Однако надо было учитывать, что даже это небольшое число подводных лодок будет сокращаться. Ожидаемые потери не предполагали компенсации за счет новых подводных лодок. Мы были наказаны за нашу бездеятельность в 1936-1937 годах. Нам пришлось начинать войну, имея в строю всего 56 подводных лодок. Если бы мы использовали полученное в 1935 году право строить подводные лодки, общее водоизмещение которых составляло 45 процентов английского, то пригодных для действий в Атлантике подводных лодок было бы больше на 16 единиц. Помимо всего прочего, нас угнетала мысль, что число подводных лодок будет уменьшаться и быстро достигнет своего минимума. И события не заставили себя ждать. В феврале 1941 года в строю у нас осталось всего 22 подводные лодки.
По-видимому, редки случаи, когда целый род оружия вступает в войну, имея так мало боевых средств. С их помощью можно было наносить противнику лишь булавочные уколы. Подводных лодок было явно недостаточно, для того чтобы империя, одна из сильнейших морских держав, запросила мира.
Поэтому в 1939 голу надо было любой ценой избежать войны, хотя бы только из-за чрезвычайно низкого уровня наших морских вооружений. Могла ли Германия, которая наращивала свою мощь, избегать войны с Англией в течение длительного времени? Этого никто не мог сказать с уверенностью. Я этого не думаю. Если перед 1914 годом другая сторона не признавала даже малогерманского национального государства Бисмарка, то вряд ли она стала бы терпеть великогерманский рейх. Если конфликт с Англией был неизбежен, то следовало сделать решительные выводы в отношении германских вооружений на море. Германские государственные руководители не распознали истинного положения вещей.
Правда, главнокомандующий военно-морскими силами делал предостережения, однако сам он вынужден был придерживаться указаний государственного руководства. Возникла одна из наиболее трагических ситуаций за всю историю германского военно-морского флота.
Когда началась война, главнокомандующий военно-морскими силами немедленно отдал приказ прекратить строительство всех больших кораблей, еще не спущенных со стапелей, отменить строительство подводных лодок, предусмотренных планом Z, и ускорить передачу заказов на постройку подводных лодок в таком количестве и тех именно типов, которые я требовал в докладной записке после окончания учений 1938-1939 года и в докладной записке от 28 августа 1939 года.
Теперь для всех стало очевидным, что наша важнейшая задача строительство больших подводных сил. И осуществить его следовало как можно скорее, причем с максимальной энергией, используя даже чрезвычайные меры и перенеся на него центр тяжести всего кораблестроения. Я решил оставить подводные силы, которые готовил и обучал с 1935 года. Именно теперь, когда они рвались в бой, я обратился к главнокомандующему с просьбой поручить мне руководство строительством больших подводных сил - важнейшую задачу, стоявшую перед военно-морским флотом.
9 сентября 1939 года я сделал в "Журнале боевых действий" следующую запись:
"Решение принято. Будет правильным, если я возьму на себя задачу строительства подводных сил в качестве начальника управления или в другой должности. В принципе было неправильным забирать у подводного флота боевого офицера, который с самого начала руководил его подготовкой, знает силы офицеров и экипажей и которого они хорошо знают, причем забирать в тот самый момент, когда результаты боевой подготовки проверяются на деле. Но в то же время боевые возможности еще имеющихся в наличии подводных лодок в ближайшем будущем могут иссякнуть, если не удастся быстро построить большой и эффективный подводный флот.
Поэтому строительство подводных лодок надо было рассматривать как важнейшую задачу командования подводных сил".
Я просил, чтобы мне дали соответствующее назначение. Однако вечером 5 сентября начальник штаба руководства войной на море контр-адмирал Шнивинд сообщил мне, что главнокомандующий военно-морскими силами отклонил мою просьбу: по его мнению, командующий подводными силами необходим на флоте. Предстояло создать управление подводными силами, которое главнокомандующий фактически рассчитывал подчинить командующему подводными силами. Последний должен был предъявлять свои требования непосредственно управлению, а управление обязано было беспрекословно выполнять их. Мне пришлось заявить, что такое руководство снизу вверх невозможно и что осуществлять энергичное и единое руководство можно только из центра, то есть из Берлина.
Ход строительства подводных лодок во время войны доказал правильность этой точки зрения: находясь на флоте, нельзя было оказывать должное влияние на главное командование в Берлине к отношении строительства подводного флота.
Несмотря на первостепенную важность строительства подводных лодок, решение главнокомандующего, отклонившего мою просьбу, как показала война, было совершенно правильным. Личное руководство со стороны старшего начальника, в данном случае со стороны командующего подводными силами, во время войны является одной из самых важных сторон военной службы.
Чем выше требования, тем больше потребность во взаимном доверии. Чем выше моральная сплоченность и чем сильнее самоотверженность войск, тем выше их боевая мощь. На войне одного военного искусства недостаточно. От солдата требуется самопожертвование. Это требование нуждается в каком-то противовесе, который, конечно, может быть лишь морального порядка.
Итак, главнокомандующий принял решение, которое возлагало на меня руководство подводной войной. Строительство подводных лодок оставалось прерогативой главного командования в Берлине.
Даже Нюрнбергский трибунал в своем приговоре снял с меня обвинения в планировании агрессивной войны. За развязывание войны меня не привлекли к ответственности даже в Нюрнберге. Однако вынесенный мне обвинительный приговор обосновывался тем, что "подводные лодки, которых тогда было немного, были полностью подготовлены к ведению войны".
Во все времена и у всех наций до сих пор не было обыкновения наказывать солдата за то, что в мирное время он подготовил свое войско к войне, поскольку это его первая и сама собой разумеющаяся обязанность перед правительством и народом. Итак, германские подводные силы были подготовлены к войне, насколько вообще возможно подготовить их в мирное время. Теперь им предстояло испытание в бою.
6. Первый период подводной войны. Сентябрь 1939 года - 1 марта 1940 года
3 сентября 1939 года Англия объявила войну. В 13.30 был получен приказ германского морского командования: "Немедленно начать боевые действия против Англии". В тот же день командующий западной группой военно-морских сил адмирал Зальвехтер, командующий флотом адмирал Бём и я собрались на совещание на командном пункте в здании радиостанции в Нейэнде под Вильгельмсхафеном. Атмосфера беседы была напряженной. Мы понимали, что означала война с Англией, знали, что силы этой морской державы почти неистощимы, и хотя вначале они развертываются медленно, зато чем дальше, тем с большей силой будет давать себя знать их превосходство. Особенно сильно был озабочен серьезностью положения командующий флотом адмирал Бём.
4 сентября английские самолеты произвели свой первый воздушный налет на шлюзы и корабли, находившиеся в гавани Вильгельмсхафена. Самолеты шли на бреющем полете, с "большим шиком" и гибли, не добившись сколько-нибудь заметных успехов. Офицеры-подводники наблюдали за налетом с борта находившейся в Вильгельмсхафене плавучей базы подводных лодок. Успех наших зенитчиков настроил всех оптимистически.
В начале войны наша задача состояла в том, чтобы как можно эффективнее использовать имевшиеся незначительные силы для борьбы с одной из самых могущественных морских держав.
В оперативном отношении я подчинялся непосредственно штабу руководства войной на море, который давал указания, руководствуясь общими интересами ведения войны. В начальный период войны, пока немецкие подводные лодки действовали в Северном море, право давать мне указания имел также командующий группой "Вест" военноморских сил, который отвечал за ход операций в Северном море перед штабом руководства войной на море.
Оценка обстановки позволяла предположить, что в первый период войны противник вынужден будет значительную часть судов, следующих в Англию, направлять поодиночке, ибо на организацию системы конвоев требовалось время. Отправляющиеся в Англию суда нейтральных стран также должны были следовать поодиночке. В этой связи считалось вероятным, что англичане попытаются осуществить общее патрулирование на больших участках Северного моря и в районах западнее Англии, стремясь вынести его как можно дальше на запад. Эту задачу с наибольшим эффектом могла решить английская авиация. Патрулирование легкими морскими силами было менее вероятным. Исключение составляли прибрежные районы и подходы к портам, особенно в узлах морских коммуникаций. Учитывалось, что оборона конвоев, по всей вероятности, будет осуществляться входящими в их состав эскадренными миноносцами и эскортными кораблями вроде корветов и вооруженных рыболовных судов, а вблизи побережья - также и авиацией.
Подводные лодки были обязаны вести войну согласно правилам призового права. Эти правила соответствовали условиям заключенного в 1936 году в Лондоне протокола о правилах ведения подводной войны. Как уже указывалось, подводная лодка должна была действовать как обычный надводный корабль: сначала остановить и обыскать торговое судно, независимо от того, вооружено оно или нет. Если же условия призового права допускали потопление судна вследствие его национальной принадлежности или характера груза, подводная лодка должна была предварительно обеспечить безопасность команды. При этом считалось, что спасательных шлюпок самого судна недостаточно.
Согласно призовому праву обязательному досмотру не подвергались:
1. Торговые суда, следующие в охранении боевых кораблей или прикрываемые авиацией.
2. Торговые суда, участвующие в боевых действиях или оказывающие сопротивление досмотру.
3. Транспорты с войсками, поскольку они действуют в интересах противника, принадлежат к его вооруженным силам и поэтому могут рассматриваться как боевые корабли.
Содержание боевых приказов, которые получали подводные лодки в начале войны, соответствовало этим условиям призового права. Поэтому задача состояла в том, чтобы, оценив обстановку и учитывая ограничения, налагавшиеся призовым правом, использовать имеющиеся подводные лодки с максимальным эффектом. Это можно было осуществить лишь в следующих формах.
Атака одиночных судов
С этой целью подводные лодки развертывались в отдельных операционных районах западнее Ирландии и Великобритании. Поскольку действия против одиночных судов разрешались в рамках призового права, районы боевых действий назначались не вблизи побережья, а далее на запад. Подводные лодки, по возможности, должны были действовать вне дальности действия патрульной авиации противника.
В Северном море подводные лодки получали боевые задания тоже в рамках призового права и действовали главным образом против нейтральных судов, в основном скандинавских. Эти суда, следуя или от мыса Скаген, или из Бергена и пересекая Северное море, стремились достигнуть восточного побережья Англии.
В ходе действий против одиночных судов мы пришли к выводу, что противник всеми способами пытается пресечь боевую деятельность наших подводных лодок против торгового судоходства, хотя она велась в рамках призового права. Были отмечены следующие мероприятия противника:
а) Осуществлялось авиационное патрулирование, причем не только над прибрежными районами, но и над районами Атлантики, находящимися далее к западу. Английское адмиралтейство направило в эти районы авианосцы, чтобы обезопасить их от подводных лодок. Патрулирование авианосной авиации поставило подводные лодки в очень невыгодные условия: им разрешалось действовать против торговых судов только в надводном положении. 17 сентября 1939 года на видимости подводной лодки "U-39" казался авианосец "Арк-Ройял", который она и атаковала. Подводная лодка выпустила по противнику три торпеды с магнитными взрывателями, однако взрыватели сработали преждевременно, и торпеды взорвались, не достигнув авианосца. Так командование германских военно-морских сил лишилось возможности достигнуть крупного успеха. Мало того, подводная лодка при этом была уничтожена.
19 сентября 1939 года подводная лодка "U-29" атаковала находившийся в ее операционной зоне авианосец "Корейджес". Ей повезло больше: торпеды взорвались вовремя - и авианосец пошел ко дну.
После этих двух случаев английское адмиралтейство решило, что охранять отдаленные районы с помощью авианосцев - удовольствие слишком дорогое, и оттянуло из Атлантики все авианосцы. Эта мера, конечно, сильно облегчила подводным лодкам действия против торгового судоходства.
б) Очень скоро командиры подводных лодок стали доносить, что суда, обнаружив подводную лодку, дают об этом оповещение по радио. При встрече с подводной лодкой в эфир передавались сигнал "SSS" и координаты судна. Как правило, после этого появлялись английские самолеты или военные корабли, что вынуждало подводную лодку уходить под воду и отказываться от атаки торгового судна. Суда всегда подавали в эфир один и тот же необычный сигнал (не "SOS", а "SSS"), и это рассеивало сомнения в том, что они подаются на основании изданного английским адмиралтейством обязательного приказа, которым торговые суда включались в систему оповещения. Это противоречило Лондонскому протоколу о действиях подводных лодок, который исключал участие торговых судов в военных действиях. Скоро в наши руки попали и соответствующие приказы английского адмиралтейства (приложение II).
в) 6 сентября 1939 года одна из подводных лодок ("U-38") в первый раз подверглась артиллерийскому обстрелу с обнаружившего ее торгового судна. Через две недели английское информационное бюро опубликовало в качестве примера, достойного всяческого подражания, сообщение о том, что торговое судно обстреляло подводную лодку и обратило ее в бегство. 26 сентября первый лорд адмиралтейства объявил о вооружении английских торговых судов для борьбы с подводными лодками. Тем самым было официально подтверждено начавшееся вооружение артиллерией английских торговых судов. 1 октября 1939 года английское адмиралтейство призывало по радио таранить германские подводные лодки.
Это пытались делать и нейтральные суда. Об одном из таких случаев доносила действовавшая в Северном море подводная лодка "U-3". В радиограмме сообщалось о задержании шведского судна "Гун": "Капитан судна на борту подводной лодки. Бумаги не в порядке. 36 тонн взрывчатых веществ якобы для бельгийского военного министерства. Однако судно находилось в 15 милях южнее Линдеснеса, следуя курсом 280 градусов. Во время подготовки призовой команды судно резко переложило руль и, дав полный ход, пыталось таранить подводную лодку. Лодка уклонилась от тарана, лишь дав дизелям максимальные обороты. После этого призовая команда потопила судно". ("Журнал боевых действий штаба подводных сил", 3 октября 1939 года.)
г) В ночное время все суда шли без огней, то есть как военные корабли. И подводной лодке трудно было определить, кого она обнаружила, торговое судно или военный корабль. Ей приходилось сближаться с обнаруженным объектом, чтобы рассмотреть его. Если судну приказывали застопорить машину, пользуясь прожектором, то ответные проблески слепили подводную лодку и снижали ее боеспособность, в то время как противник получал точное представление о месте подводной лодки. Если на задерживаемом судне имелась артиллерия или если оно оказывалось судном-ловушкой, подводная лодка могла быть уничтожена внезапным огнем артиллерии противника.
К мероприятиям противника, усложнявшим действия против торгового судоходства в рамках призового права, прибавились ограничения со стороны германского командования. Поводом для таких ограничений послужило потопление германской подводной лодкой "U-30" английского пассажирского парохода "Атения", которое произошло в самом начале войны - 4 сентября 1939 года. Судно без огней следовало зигзагом необычным курсом. Командир подводной лодки решил, что это вспомогательный крейсер, и пустил его ко дну. Вечером того же дня подводные лодки получили приказ: "По указанию фюрера воздерживаться от всяких враждебных действий против пассажирских судов, даже если они следуют в конвое".
Этот приказ ставил пассажирские суда в исключительное положение, поскольку при следовании в конвое их потопление разрешалось международным правом.
Исключение было сделано и для французских судов. 3 сентября 1939 года подводные лодки получили приказ:
"Франция с 15.00 считает себя в состоянии войны с Германией. Применять оружие лишь для самообороны, даже при действиях против торговых судов".
6 сентября 1939 года подводным лодкам было дано новое, подтверждающее первый приказ распоряжение: "Обстановка в отношении Франции все еще неясна. Германским подводным лодкам применять оружие лишь для самообороны, даже при действиях против торговых судов противника. Опознанные французские суда не задерживать. Всячески избегать инцидентов с Францией".
Согласно этому приказу с французскими судами обращались даже лучше, чем с любым нейтральным судном. В соответствии с призовым правом нейтральное судно можно было задержать, досмотреть, а в случае обнаружения недозволенного фрахта - конфисковать или даже потопить. Согласно же приказу от 6 сентября 1939 года командир подводной лодки обязан был попытаться установить, что судно, которое он собирался задержать, не французское, так как французское судно он не имел права задерживать. Это было очень трудным, а зачастую просто невозможным делом. В ночное же время и в тумане подобные действия вообще исключались.
Все эти приказы возлагали на командиров подводных лодок чрезмерно большие обязанности по классификации и опознаванию судов перед каждой атакой и очень большую ответственность. Кроме того, из-за них подводная лодка нередко подвергалась большой опасности, так как, опознавая судно, она вынуждена была находиться на перископной глубине дольше, чем это было желательно, и рисковала быть обнаруженной. Поскольку подводной лодке было вменено в обязанность устанавливать национальную принадлежность судов, ночью ей часто приходилось затягивать атаку, находясь в опасной близости от противника, хотя быстрые изменения обстановки требовали немедленных действий и использования благоприятного момента. Запрет в отношении французских судов был отменен лишь в конце сентября.
На все эти мероприятия штаб руководства войной на море отвечал крайне осторожно, хотя они нарушали саму основу Лондонского соглашения о правилах ведения подводной войны. Целым рядом приказов распоряжения, ограничивающие подводную войну, постепенно были отменены. Все началось с разрешения применять оружие против судов, которые использовали радиосвязь при встрече с подводной лодкой, следовали без огней или имели вооружение. Потом последовало разрешение атаковать любое опознанное вражеское судно (в ответ на отданное английским судам распоряжение таранить подводные лодки). И завершились приказы объявлением районов боевых действий, включавших вначале лишь частично, а с 17 августа 1940 года - все воды вокруг Британских островов. В районах боевых действий разрешалось атаковать суда без предупреждения.
Следует подчеркнуть, что германское военно-морское командование с самого начала скрупулезно придерживалось международных правовых постановлений Лондонского протокола, и несоблюдение их с нашей стороны стало иметь место лишь после того, как эти постановления были нарушены самим противником.
Внесение всех этих изменений и издание соответствующих приказов подводным лодкам, регламентировавших боевые действия против торговых судов, входило в компетенцию штаба руководства войной на море, действовавшего в контакте с министерством иностранных дел и государственным руководством. По сравнению с американскими и английскими распоряжениями, касающимися ведения боевых действий подводными лодками, форма, в которой они отдавались в Германии, была политически весьма сдержанной. Так, в начале апреля 1940 года английским подводным лодкам, действовавшим в проливе Скагеррак, был отдан приказ в дневное время топить без предупреждения германские суда, а в ночное время - все суда. Этот приказ шел гораздо дальше, чем германские приказы, и английские подводные лодки топили здесь даже нейтральные торговые суда, следовавшие ночью со всеми огнями. (Доклад Черчилля в английской палате общин 8 мая 1940 года.)
Точно так же США одновременно с объявлением войны Японии 7 декабря 1941 года объявили весь Тихий океан зоной военных действий и начали неограниченную подводную войну. Совершенно очевидно, что США заходили в своих мероприятиях дальше немцев и проявляли в политическом отношении гораздо большую беззаботность. (В ясных и лояльных показаниях адмирала США Нимица на процессе в Нюрнберге 11 мая 1946 года говорилось: "В интересах оперативного руководства войной против Японии Тихий океан был объявлен зоной военных действий. Командующий военно-морскими силами 7 декабря 1941 года приказал вести против Японии неограниченную подводную войну".)
Как командующий подводными силами, я периодически получал от штаба руководства войной на море приказы: в каких формах, исходя из политической обстановки, следует вести подводную войну. Постепенно эти приказы освободили меня от ограничений Лондонского протокола, что целиком и полностью соответствовало моим желаниям и рапортам, поскольку постановления Лондонского протокола из-за несоблюдения их судами противника ставили подводные лодки в очень опасное положение.
Разумеется, следовало выполнять все приказы штаба руководства войной на море. Тем не менее Нюрнбергский трибунал возложил всю ответственность за проведение подводной войны на командующего подводными силами.
Однако принимая во внимание тот факт, что в Англии еще в мирное время для торговых судов были изданы инструкции, которые лишали их статуса торговых судов, а также издание во время войны в США и Англии инструкции по ведению подводной войны, Нюрнбергский трибунал осудил меня отнюдь не по обвинениям, выдвинутым против осуществлявшейся Германией подводной войны.
В результате действий против торгового судоходства германских подводных лодок в рамках призового права и целого ряда приказов за период с 3 сентября 1939 года по 28 февраля 1940 года было потоплено 199 судов водоизмещением 701 985 рег.бр.тонн. (Согласно Роскиллу)
Неограниченные действия против конвоев
Опыт мирного времени говорил о том, что действия против конвоев будут эффективными. Поэтому в первые месяцы войны неоднократно делались попытки организовать группы из нескольких подводных лодок и применить отработанную на учениях тактику нападения на конвои. Еще 19 августа 1939 года на выходившие в море подводные лодки предусмотрительно посадили командиров 2-й и 6-й флотилий. При атаках конвоев они должны были помогать мне управлять "стаями".
В реальной обстановке дело происходило следующим образом.
В первой половине октября должны были вступить в строй девять подводных лодок. Казалось, представилась возможность, которой с нетерпением ждали с самого начала войны.
1 октября 1939 года я сделал следующую запись в журнале боевых действий командующего подводными силами:
"Обстановка характеризуется тем, что мы располагаем незначительным числом подводных лодок. Противник стягивает торговые суда в конвои, поэтому нельзя считать целесообразным рассредоточение лодок на большой площади. Задача состоит в том, чтобы перехватывать конвои и уничтожать их, действуя группами подводных лодок. Поиск конвоев в открытом море затруднителен. Подводные лодки следует вводить в действие в районах, где коммуникации имеют естественную привязку. Такие условия имеются юго-западнее Англии и в Гибралтарском проливе.
Боевые позиции Великобритании выгодны том, что пути подхода к ним коротки. Морские районы близ побережья интенсивно патрулируются благодаря наличию большого числа береговых баз. В данное время года здесь можно ожидать неблагоприятных метеорологических условий. Гибралтар невыгоден тем, что пути подхода к нему длиннее. Но поскольку пути, по которым идут сюда подводные лодки, пересекаются торговыми коммуникациями, можно ожидать успешных действий и в этом районе. Преимущество Гибралтара - в большей плотности коммуникаций.