— И что же дальше?
— Ничего. Он только коротко кивнул мне, но при этом ручка выскользнула у него. Дверь ударила бы малышку но голове, если бы не его молниеносная реакция. Он находчивый человек, господин комиссар, действительно очень находчивый, и вообще очень симпатичный мужчина. — Шмидт замолчал и выжидательно посмотрел на Граумана.
— Что вам еще известно об этом полицейском?
— Мне больше нечего добавить к сказанному.
Грауман откинулся в кресле.
— А почему вас не было здесь, на вашем рабочем месте?
— Я ведь уже говорил вам. У меня было дело к фрейлейн Лангнер.
— В чем оно заключалось?
— Мы кое-что обсуждали.
— Что именно?
Шмидт выпрямился.
— Это, пожалуй, может завести слишком далеко, господин комиссар, — возразил он. — Мы обсуждали служебные дела, которые вас вряд ли заинтересуют.
— Меня все интересует, — насторожился Грауман, почуяв, что директор банка пытается увильнуть от прямого ответа.
— Случайная ошибка в расчетах.
Грауман кивнул:
— Можете идти.
Шмидт продолжал сконфуженно сидеть. Внезапное окончание разговора сбило его с толку.
— Идите, — повторил Грауман. — Но вы можете еще нам понадобиться.
Шмидт нехотя встал и медленно вышел, словно ожидая, что комиссар окликнет его. Однако Грауман был занят своими мыслями.
— Господин директор рассказал мне слишком мало, — обратился он к Мелеру, как только за Шмидтом закрылась дверь.
Мелер оживился. Наконец-то он мог высказать свое мнение и показать, насколько внимательно следил за ходом допроса.
— С ошибкой в расчетах — финт. Мы можем это проверить. Что меня насторожило, так это спокойствие, с которым он отнесся к понесенному ущербу. Ведь за это ему должно здорово нагореть от начальства. Он директор филиала, следовательно, ему держать ответ. Я все время наблюдал за ним: его вовсе не интересует размер ущерба. А обычно для таких финансистов, как он, это самое главное.
Грауман глубоко затянулся, с наслаждением выпустил дым в стеклянную перегородку и задумчиво произнес:
— Почему именно во время налета Шмидт находился у этой Лангнер? Для включения сигнального устройства имеются только две кнопки: одна — у кассира, другая — у Шмидта.
— Почему вы не надавили на директора?
Грауман усмехнулся:
— Всему свое время. Мы еще прижмем его к стенке. Давай сюда эту Лангнер!
Мелер вышел и позвал девушку. Та испуганно вскочила с кресла, однако быстро взяла себя в руки и заторопилась в кабинет своего шефа.
Комиссар предложил фрейлейн Лангнер сесть и стал бесцеремонно ее разглядывать, отчего та слегка покраснела. На вид Грауман дал бы ей лет двадцать. Что-то дерзкое, вызывающее было в том, как она время от времени отбрасывала назад свои иссиня-черные волосы. По вскоре они опять спадали ей на лоб. Когда она опускала голову, волосы полностью скрывали густо накрашенные глаза.
Она слегка покачивала ногой, закинутой одна па другую. Юбка, видимо ненароком задравшаяся, плотно облегала ее бедра и ягодицы, и это отвлекало внимание комиссара. Он подумал, что хорошо бы развеяться, съездить куда-нибудь. В Италию или во Францию, а лучше в Испанию. Он был холостяком, но женщин не чурался.
— Вы разговаривали с шефом, когда грабитель вошел в помещение банка, — начал Грауман.
Фрейлейн Лангнер кивнула, волосы опять упали на ее лицо.
— О чем вы говорили?
— Он предлагал мне поужинать, а после посидеть в баре.
— Вы отказались?
— Естественно. У меня нет никаких причин, чтобы согласиться.
— Простите за бестактность, — сказал Грауман, — по по долгу службы мы иногда вынуждены задавать нескромные вопросы. — Он сделал паузу. — У вас есть… любовник?
Сквозь прозрачную перегородку фрейлейн Лангнер видела, как банковские служащие напряженно следили за нею. Грауман попросил ее отвернуться.
— У меня нет любовника. — Прочитав на лице Граумана сомнение, она добавила, что, во всяком случае, ни к кому не чувствует сильной привязанности; так, два-три знакомых, и все.
— А ваш шеф? — поинтересовался Грауман.
Фрейлейн Лангнер отрицательно покачала головой:
— Я не отвечаю ему взаимностью. Пока я не могу пожаловаться на него, он обращается со мной предупредительно. — Она торжествующе усмехнулась. — Но я-то вижу, как он напускается на других, например на фрейлейн Ханзен или на Депозитного кассира. — Она прищурилась. — Или сегодня утром — на кассира.