Оккупационные власти уничтожили все советские выборные органы государственной власти. Были введены округа (гебиты) во главе с гебитскомиссарами, которые в основном размещались в областных центрах. В районных центрах были назначены управы во главе с бургомистрами, в других населенных пунктах — старшины и старосты.
Оккупанты пытались создавать видимость, что власть находится в руках местных органов гражданской администрации, но фактически вся власть принадлежала военно-полевым комендатурам, в распоряжении которых находились военные гарнизоны, карательные органы, полиция; им же были подчинены все бургомистры, старшины и старосты.
Оккупационный режим поставил советских людей в бесправное положение.
Все местное население, проживавшее на оккупированной территории, строго учитывалось. Новые лица, появлявшиеся в городах или деревнях, должны были немедленно регистрироваться в полиции. Жителям запрещалось без особого разрешения властей отлучаться из населенных пунктов. Запрещалось пользоваться водой из колодцев и водоемов, расположенных вблизи немецких гарнизонов. Передвигаться по улицам можно было лишь в светлое время суток, вечером и ночью без всякого предупреждения фашистские патрули открывали по прохожим огонь. Так, в первые дни оккупации города Киева был объявлен приказ германского командования, которым под угрозой расстрела запрещалось населению ходить по городу позже 7 часов вечера. В городе можно было часто видеть трупы расстрелянных с надписью: «Шел 10 минут восьмого». Бесправное положение местного населения ярко характеризуется документами оккупационных властей, опубликованными в сборнике. Характерно, что многие приказы и инструкции, устанавливающие правила поведения населения, были составлены и напечатаны заранее, еще до начала войны.
Общим политическим целям фашистских захватчиков вполне отвечала и экономическая политика оккупантов. Рассмотрению этой политики посвящен советский доклад во 2-й секции конференции; мы остановимся лишь на некоторых вопросах.
Немецко-фашистские оккупанты ставили своей целью ликвидировать в СССР социалистическую систему хозяйства, ликвидировать общественную собственность на средства производства. Гитлеровцы прилагали все усилия к разграблению и уничтожению общественного имущества, социалистических предприятий, совхозов, МТС, колхозов, учреждений и организаций.
На оккупированную советскую территорию устремилась целая свора чиновников, представлявших интересы крупных немецких монополий. Уже в 1941 г. на основе так называемой «Зеленой папки» Геринга возникли различные акционерные общества: главное управление угольной промышленности Востока, металлургические объединения «Восток», «Герман Геринг» и др. Они стали захватывать советские промышленные предприятия. Так, Ворошиловградский паровозостроительный завод сначала был передан уполномоченным бывшего владельца этого завода Гартмана; через некоторое время представители Круппа предъявили документы о том, что Гартман продал завод Круппу; вскоре, однако, на этот объект свои претензии предъявили представители концерна Геринга, в результате чего завод был разделен.
В ограблении советской промышленности активное участие принимал гитлеровский генералитет. Как показал Кейтель на Нюрнбергском процессе: «Организация захвата, сбора и охраны всех экономических запасов в завоеванных и оккупированных районах была делом Управления экономики и вооружения ОКВ. Начальник штаба ОКВ получил согласие фюрера на создание этой организации по предложению генерала Томаса...» В Берлине же кроме ведомства Томаса находился еще один орган, координировавший всю эксплуатацию оккупированных районов. Это был «экономический штаб Ост» (кодовое название — «штаб Ольденбург»), возглавлявшийся статс-секретарем Кернером и находившийся под непосредственным надзором Геринга. В нем были представлены все органы третьего рейха, заинтересованные в ограблении Советской страны: генерал-квартирмейстер (начальник тыла),
министерство Розенберга, министерство продовольствия и снабжения (Дарре), министерство экономики (Функ). Заправлял штабом генерал фон Шуберт, старый офицер рейхсвера. При каждой группе армий на фронте Шуберт имел своего уполномоченного — «экономического инспектора». В июле 1942 г. Шуберта заменил генерал Тома, а его преемником стал генерал Штапф.
В «экономический штаб Ост» входили представители крупнейших германских монополий, на всех военно-экономических постах сидели люди, тесно связанные с тем или иным концерном.
В 1941 г. в системе «экономического штаба Ост» был учрежден пост «генерального инспектора по сбору и использованию сырья в оккупированных восточных областях». На эту должность был назначен генерал-лейтенант Вальтер Виттинг, раньше занимавший важный пост в администрации оккупированной Франции. Этот генерал был тесно связан с гигантским угольнометаллургическим концерном Фридриха Флика. И именно благодаря Виттингу Флик совместно с
Герингом получили возможность захватить ряд советских заводов, создав компании «Днепр-шталь» и «Берг унд хюттенверке Ост». Кроме того, одна из фликов-ских фирм захватила заводы в Днепропетровске и Ворошиловграде. Флик был обеспечен «оккупационными дарами» сверх нормы. Когда гитлеровские захватчики начали массовый угон рабочей силы в Германию, то заводы Флика получали ее в первую очередь.
В годы войны укреплялись и развивались связи монополистического капитала и генералитета. В своих мемуарах Манштейн свидетельствует, что в момент наиболее ожесточенных боев за Донбасс его посетил генеральный директор Плейгер — один из «козырных тузов» рурской угольной промышленности. Поездки на франт совершал и сам шеф «химической разведки» — генеральный директор «И. Г. Фарбениндустри» Макс Ильгнер.
К концу войны почти каждое крупное капиталистическое объединение располагало «своим генералом», как, например, концерн Флика — Виттингом, «И. Г. Фарбен» — Мументеем, концерн Стиннеса — Браухичем. Тесные связи концернов с генералитетом способствовали безудержному грабежу оккупированных стран.
Для советских рабочих оккупанты установили бесчеловечную систему эксплуатации и подневольного труда. На большинстве предприятий рабочие числились под номерами, без имени и фамилии. За невыход на работу они подвергались заключению в специальный лагерь с особым режимом. Подозреваемых в саботаже расстреливали. В объявлении городского комиссариата Запорожья от 9 августа 1943 г. указывалось, что все, кто бросает свое рабочее место, должны подвергаться смертной казни (этот документ опубликован в сборнике). Официальная продолжительность рабочего дня была 10—12 часов, но владельцам предприятий предоставлялось право неограниченно увеличивать его, и, как правило, рабочий день длился 14—16 часов. Заработная плата была ничтожна. Оплата за сверхурочную работу, за работу в ночное время и в воскресные дни или какие-либо другие надбавки не допускались. Рабочих посадили на голодный продовольственный паек. На тех шахтах Донбасса, на которых
оккупантам с большим трудом удалось частично наладить добычу угля, весь дневной рацион шахтера составлял менее 200 граммов недоброкачественных продуктов, причем и этот мизерный паек месяцами не выдавался. В таком же положении находились трудящиеся всех захваченных фашистами промышленных городов. Миллионы советских людей были обречены на мучительную голодную смерть.
В октябре 1943 г. на совещании группенфюреров СС Гиммлер цинично заявил: «Что случится с русским или чехом, меня нисколько не интересует. Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры...»