Примерно через пятнадцать минут блужданий Шон наконец признал, что понятия не имеет, где он находится. Это крыло особняка было ему совершенно незнакомо, и он не мог найти слуг, которые могли бы сказать ему, где находится Ратледж.
В особняке было почти устрашающе тихо. Место было роскошным, но оно было похоже на музей, а не на чей—то дом. Шон задавался вопросом, каково было бы расти здесь, и холодок пробежал по его спине.
Войдя в еще одну комнату, Шон замер, увидев Джозефа Ратледжа, сидящего за огромным столом.
— Извините, — сказал Шон, делая шаг назад. — Я не хотел...
— На самом деле, я хотел поговорить с вами, мистер Уайатт.
— Со мной? — Шон настороженно посмотрел на него, но зашел в комнату и закрыл дверь.
Густые седые брови Джозефа сдвинулись.
— Конечно. Присаживайтесь.
Шон сел в кресло напротив старика и стал ждать. Тишина растянулась, пока они смотрели друг на друга. И снова Шон был ошеломлен тем, насколько Джозеф Ратледж и его сын похожи друг на друга. Оказалось, что мужчины в этой семье очень хорошо стареют. Вот как будет выглядеть Ратледж через тридцать или сорок лет. Не то чтобы Шон увидит это.
— Мистер Уайатт, — наконец сказал Джозеф Ратледж, когда Шон отказался опускать взгляд. — Как долго вы в этих неестественных отношениях с моим сыном?
Шону пришлось напомнить себе, что Джозеф Ратледж очень болен. Он не должен вступать в споры с умирающим.
— Меньше месяца, сэр.
— Это облегчает задачу. — Джозеф Ратледж взял ручку и написал что—то на листе бумаги, прежде чем протянуть его через стол Шону. — Я считаю, что это было бы справедливой компенсацией за прекращение вашей связи с моим сыном.
Шон взглянул на бумагу, а затем уставился на нее.
— Вау, я польщен тем, что вы цените меня так высоко, — сказал он и встал. — Спасибо, но нет.
—Ты дурак, мальчик, — сказал старик с презрительным видом. — Он вышвырнет тебя максимум через несколько недель. Он всегда так делает.
— Откуда вы это знаете? Вы не видели его пятнадцать лет.
Джозеф усмехнулся.
— Возможно, он больше не живет здесь, но это ничего не меняет. Я знаю о нем все. Он выбрасывал все свои игрушки. Конечно, было несколько постоянных, но у каждой есть цена.
Когда он понял, что он имел в виду, Шона стошнило.
— Ты больной, — прошептал он. — Он знает, что ты расплачивался с его любовниками?
Джозеф поднял бровь.
— Конечно. Он мой сын. Он не дурак, если не считать его глупого убеждения в том, что он гомосексуалист.
Покачав головой, Шон встал и направился к двери. С этим человеком не было о чем говорить. Когда он открыл дверь, голос Джозефа остановил его:
— Назови свою цену, Уайатт. У всего есть цена.
— Некоторые вещи не имеют цену.
Шон вышел.
У всего есть цена.
Вот чему Джозеф Ратледж учил своего сына. Шон не был уверен, кого он жалеет больше в этот момент: Ратледжа, его отца или себя.
Глава 12
Наконец, он нашел Ратледжа на террасе полчаса спустя.
— Я еду домой, — сказал Шон.
Спина Ратледжа напряглась. Он обернулся с сигаретой в руке. Странно. До вчерашнего дня Шон не знал, что мужчина курит.
Ратледж сделал долгую затяжку, изучая его с нечитаемым выражением лица.
— Почему? Мы должны уехать завтра.
— Я говорил с твоим отцом.
На мгновение Ратледж замер, прежде чем на его лице появилась сардоническая улыбка.
— Сколько он тебе предложил?
— Много. Только идиот откажется.
Ратледж отвернулся.
— Поздравляю. Самые легкие деньги, которые ты когда—либо зарабатывал.
Шон посмотрел на его прямую спину.
— Ну, мы уже выяснили, что я тупой, не так ли?
Пауза. Ратледж рассмеялся.
— Ты должен был взять деньги, Уайатт.
— Он мне не нравится.
Ратледж снова повернулся и затушил сигарету ботинком.
— Никто его не любит. Это недостаточно веская причина, чтобы отказаться от денег. Мы знаем, что это не имело бы никакого значения.
— Мы знаем это, а он нет. — Шон наклонил голову. — Ты действительно не имеешь ничего против того, чтобы я принял его деньги? Он думает, что я твой парень.
Ратледж скривил губы.
— Мой отец платил моим парням с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Ты бы не был первыми. Старик достаточно упрям, чтобы думать, что я женюсь на милой маленькой девочке, если он положит конец всем отношениям, которые я пытаюсь завести. Хотя на этот раз я немного удивлен. Обычно он беспокоится только в том случае, если парень продержится больше месяца, что случается не так часто.