— Ты в порядке?
— Моя туфля, — сказала она, указывая за мою спину, и я повернулся и увидел туфлю на высоком каблуке, застрявшую в трещине дорожки. Я попытался её освободить, но каблук оторвался от остальной подошвы, и когда я, наконец, вытащил её, он свисал с края, оторванный.
— Отлично, — сказала она, её голос надломился, когда она вскинула руки вверх. — Теперь ещё и мои любимые туфли сломаны? Кое-кто наверху меня ненавидит.
— Никто не может тебя ненавидеть, — мягко произнёс я. — Мы всё починим. Куда ты бежала? Где твой отель?
Сидни упрямо молчала, но когда поняла, что я не уйду, склонила голову в сторону здания позади себя.
— Вон там.
— Тогда идём. Давай тебя поднимем.
Я протянул ей туфлю, а затем подхватил девушку на руки, чтобы ей не пришлось идти босиком по грязному тротуару. Она обвила руками мою шею, крепко держась, пока нас пропускал внутрь швейцар отеля.
— Ты не обязан этого делать, — сказала она тихим голосом.
— Нам нужно обсудить пару вещей. На каком ты этаже?
— Подожди. Не надо в мой номер.
Я в замешательстве опустил взгляд на неё.
— В смысле… — она закусила губу. — Мне действительно не помешало бы выпить.
Спустя час и несколько напитков, легковесная Сидни, казалось, не чувствовала никакой боли. Ну, очевидно, это не стёрло события вечера из её мыслей, но, по крайней мере, притупило достаточно, чтобы слёзы прекратились, и она немного успокоилась, даже когда я всё ей рассказал. Всё, начиная с первого раза, когда встретил Лукаса, и заканчивая всем, что произошло с тех пор, как я приехал сюда. Она слушала молча, всё обдумывая, и время от времени перебивала вопросами, на которые я честно отвечал.
Я видел, как её босые ноги раскачиваются вперёд-назад под столом, пока она зубами снимала вишенку с зонтика в своём напитке.
— Джекс, ты на самом деле не обязан жениться на мне, ты же знаешь.
Теперь алкоголь начинал на неё действовать — она начинала путаться в словах.
— Нет? — рассмеялся я. — Спасибо, что спустила меня с крючка.
— В смысле, я всегда думала, что мы это сделаем. Поженимся. Мои родители настаивали на этом, и твои родители настаивали, и я никогда не ставила под вопрос то, что мы в итоге будем вместе. Я просто думала, что это вопрос времени.
— Да уж, — сказал я, болтая виски по бокалу, тот же, который попивал с тех пор, как мы сели в баре отеля. — Ох уж эти наши родители и их грандиозные планы на нас.
— Ммм, да. Спасибо богу за них.
Я усмехнулся на её сарказм, прежде чем повернуть разговор в более серьёзном направлении.
— Ты когда-нибудь думаешь о… Ну…
— Думаю о чём?
— Что бы ты делала, если бы твоя жизнь не была спланирована так, как хотели они?
Лоб Сидни нахмурился, когда она наклонила голову на бок.
— Не знаю. Мне нравится работать на «Дэвенпорт Уорлдвайд», так что мне кажется, что это было хорошим решением… с их стороны, — сказала она. — Но если бы я могла что-то сделать… Не знаю. Думаю, я хотела бы быть мамой.
Её слова меня удивили.
— Мамой? Правда?
— Да, — её щёки покраснели. — Я хочу семью. Мужа, детей, полный комплект.
— Я не думал…
— Ну, мы не особо говорили об этом. Я не из тех, кто торопится катать коляски до замужества, — сказала она, а затем рассмеялась над своими словами. — Ты когда-нибудь думал об этом?
— О чём, о детях? Нет, — сказал я. — Не говорю, что никогда не буду думать, просто это… не приходило мне в голову.
— Интересно, хочет ли их Лукас, — небрежно сказала Сидни и сделала очередной глоток фруктового мартини номер три, а эта мысль электрическим шоком отдалась в моей груди. Поставив мартини, она тоже громко захихикала. — Видел бы ты сейчас своё лицо. Выглядишь ужасающе. Подожди, ужасающе? — она проверила слово, будто искала правильное через алкогольную дымку. — Ужасно?
— В ужасе?
— Именно. Да, ты выглядишь так, будто ты в ужасе. Но я спрашивала не совсем о детях. В смысле, ты когда-нибудь думал о том, что бы делал, если бы не был сыном своего отца?
Если бы не был сыном своего отца… Это был интересный подбор слов, и не то, о чём я когда-либо подумал бы.
— Посмотри на себя, задаёшь сегодня тяжёлые вопросы, — сказал я.
— Может, мне следует стать репортёром-детективом.
Я никогда не видел Сидни с чем-то большим, чем бокал шампанского, и должен был признать, она была весёлой. И забавной. Какому-то парню чертовски повезёт называть её своей. Просто это буду не я.
— В работе я хорош…
— Очевидно, — сказала она. — Только не сегодня.