И был приятно удивлен, когда узнал, что опасения не оправдались. Вернувшись в лагерь, он не увидел у костра Эйлера, но спросить ничего не успел, поскольку заметил сидящую поодаль Алунэ с заплаканными глазами и припухшими от плача губами. Причин тому могло быть много, а хороший командир должен быть в курсе происходящего с его бойцами, особенно если завтра им предстоит тяжелый бой.
И Яевинн присел рядом с девушкой, собираясь узнать причину ее слез. А узнав, с трудом сдержал улыбку, бывшую совершенно неуместной в данной ситуации. О том, что Эйлер — «херов мудозвон», не ответивший на чувства Алунэ, Яевинну сообщил Торби, заплывший глаз которого был красноречивейшим доказательством серьезности произошедшей в лагере размолвки.
Слушая краснолюда, он ощущал неимоверное облегчение и растущую уверенность в том, что знает, почему Эйлер поступил именно так. И уже тогда решил, что в ночь перед самым сложным сражением расставит все точки над «и», даст юноше то, чего тот желает, и сам, наконец-то, получит желаемое. Сомнений почти не оставалось.
Окончательно развеяло их отчаяние в голосе Эйлера, когда тот говорил о «любви» Яевинна и Торувьель. В серых глазах юноши было столько боли, что последние сомнения растаяли, как туман в жаркий летний день. Он любит. Любит точно так же сильно, как и сам Яевинн, а значит — время насладиться друг другом пришло.
Бросив взгляд за окно, Яевинн увидел, что солнце уже начало подниматься над горизонтом, а это значит — пора будить так сладко спящего Эйлера и готовиться к самому сложному из всех недавних боев. Приподнявшись на локте, Яевинн коснулся губами плеча Эйлера, провел пальцами по спутанным светлым волосам и прошептал на ухо:
— Elaine ma`idin, mо feorh.
— Elaine, — открывая обведенные темными кругами глаза, произнес юноша, повернулся к Яевинну и тут же получил легкий утренний поцелуй.
— Мне жаль будить тебя, но пока что мы не можем позволить себе провести в постели целый день.
— Я знаю, — улыбка Эйлера — полная счастья, была лучшей наградой за терпение командира. — Сегодня будет еще тяжелее.
— Yea, — кивнул Яевинн. — Но рано или поздно все бои закончатся, и тогда… — он улыбнулся, поцеловал шрам на груди юноши, — тогда мы сможем любить друг друга так долго, как только захотим.
— Я бы хотел, чтобы это время настало скорее, — Эйлер провел рукой по щеке любимого, — я хочу снова видеть звезды.
— Знаю, — Яевинн вздохнул, — и еще не раз покажу их тебе. Потом, — он нехотя отодвинулся, ощущая, что их тела уже успели пробудиться и потянуться друг к другу, но сейчас времени действительно не было. — И сделаю все, чтобы это случилось поскорее.
Сказав это, он сел на постели и начал одеваться, намеренно не глядя на обнаженного юношу. К чему устраивать себе дополнительное испытание? Потом услышал сдавленное шипение, вырвавшееся у Эйлера, последовавшего его примеру, и утвердился в своем решении не брать юношу в бой сегодня. Если с Эйлером что-то случится, виновен будет он, командир, позволивший страсти поглотить себя целиком.
Когда они вернулись в штаб, там уже собралось множество скоя’таэлей, ожидающих новых приказов, Gwynbleidd и Торувьель тоже были там. Эльфка стояла, прислонившись к стене, смерила их обоих внимательным взглядом, но не сказала ничего, просто усмехнулась уголком рта. А немного позже, встретившись взглядом с Эйлером, быстро подмигнула смутившемуся юноше, указала глазами на Яевинна, склонившегося над картой, и подняла вверх большой палец.
Эйлер молча кивнул, понимая, что нет смысла отрицать очевидное. Отпечаток прошедшей ночи на его лице был слишком явным, как и следы поцелуев на шее, да и глаза выдавали с головой. Он понятия не имел, какую роль Торувьель сыграла в их сближении с Яевинном, но чувствовал, что она в курсе всего происходившего между ними в последние несколько месяцев.
— Итак, сегодня все окончательно решится, — заговорил Яевинн, обводя взглядом собравшихся, — я молюсь, чтобы все вы завтра увидели солнце, и прошу каждого беречь себя. Не рискуйте там, где это необязательно, не радуйте dh`oine видом своей крови. Помните о тех, кто любит вас и не хочет терять, — говоря это, Яевинн посмотрел прямо в глаза Эйлера. — Главой группы я назначаю Торувьель, она поведет вас в бой, а я иду вместе с Волком.
— Я с тобой, — вырвалось у Эйлера прежде, чем юноша успел прикусить язык.
— Neen, — решительно остановил его Яевинн. — Ты остаешься здесь, будешь координировать действия отдельных групп.
— Это приказ? — сухо осведомился Эйлер, ощущая, как сжала горло обида. Яевинн не хочет, чтобы он был рядом в самом тяжелом бою — что может быть горше?
— Yea, — обронил командир, а потом шагнул к нему и провел ладонью по щеке, недвусмысленно давая понять всем собравшимся, что между ним и Эйлером есть нечто гораздо большее, чем соратничество или даже секс. — Я по-прежнему не собираюсь уступать тебя смерти, — и добавил на ухо юноше: — На твоем теле отпечаток прошедшей ночи, это может быть опасным.
Эйлер вспыхнул, но не сказал ничего, на секунду уткнулся лбом в плечо Яевинна и тут же отошел, вернулся к столу и наклонился над картой, делая вид, что не замечает устремленных на него взглядов, два из которых было тяжелее всего выдержать: изумленно-обиженный — Алунэ, и удивленно-понимающий — Торби.
Эльф слышал, как хлопала входная дверь, как звенели оружием соратники, покидающие штаб, но головы не поднимал. Сделал это, только когда услышал:
— Мог бы и сказать, что с командиром того, — Торби продемонстрировал похабный жест. — Одно слово, мудозвон.
— Херов? — чуть улыбнулся Эйлер, надеясь, что краснолюд так намекает на примирение.
— В точку, — расплылся в улыбке Торби, — заморочил девке голову, а сам…
— Ничего я ей не морочил, — совершенно серьезно сказал Эйлер, — и ничего никогда не обещал.
— Да знаю, — краснолюд поправил топор, — и когда ты успел-то с командиром стакнуться? А хотя, долго ли, умеючи? — он подмигнул эльфу. — Теперь ясно, чего он так злился после банка, аж искры из глаз летели. Я подумал — капец, выгонит тебя из бригады, а он, оказывается, не столько тебя, сколько себя проклинал. Вы, эльфы, вообще порой хер знает что творите и жопой думаете! — сделал вывод Торби и направился к двери и, уже взявшись за ручку, добавил: — А все потому, что умные слишком! Вот и трахаетесь друг с дружкой вместо того, чтобы баб иметь. Нормальный мужик никогда манду на мужскую жопу не променяет, но кто ж вас нормальными назовет? — с этими словами краснолюд вышел, оставив Эйлера в одиночестве.
***
Несколько дней спустя
— Поехать с тобой? — переспросил Эйлер, лаская взглядом обнаженного Яевинна, с которым они только что разомкнули объятия.
— Да, — без улыбки повторил тот, — Фольтест обещал амнистию нашим братьям, а мне настоятельно советовал покинуть Вызиму на некоторое время. И милостиво гарантировал, что меня не будут искать слишком тщательно. Мои раны зажили, и откладывать отъезд я больше не могу. Впрочем, если ты хочешь остаться здесь…
— Что ты, — юноша улыбнулся, положил ладонь на грудь Яевинна, — я поеду с тобой куда угодно, сделаю для тебя всё. Даже умру.
— Это ты уже делал, — Яевинн накрыл ладонь Эйлера своей, — одного раза было вполне достаточно. Я хочу, чтобы ты жил для меня.
— Это приказ? — осведомился деловым тоном юноша, склоняясь к губам любимого.
— Yea, — совершенно серьезно сказал Яевинн, подминая Эйлера под себя и жадно целуя губы, которыми так и не смог насытиться.