Начинает клонить в сон, и я засыпаю, привалившись к спинке старенького дивана.
Глава 2.
— Валя! Валя! — сквозь сон слышу голос бабули.
Интересно, сколько я проспал? Точно не меньше часа. Бабушка шумит в коридоре; шуршит целлофаном, Муся мяукает. Я подхожу к родственнице и беру два огромных пакета, доверху набитых… морковкой!
— Ба, ну и зачем столько моркови? Мы, что, зайцы? — усмехаюсь я.
— Её много не бывает… — старушка вздыхает и опускается на пуфик, скидывая простенькие туфли один о другой.
— По деду соскучилась?
— Не язви! — злится она, грозит кулаком.
— А вдруг я дерзкий? — прищуриваюсь, но бабуля лишь вздыхает.
— Смотри, как бы с твоей дерзостью нос набок не повернули за гаражами.
После этого она идёт на кухню. Муся трется о её ноги, просит жрать, и бабуля щедро сыплет в кошачью миску сухой корм.
- Ой, Валька! — бабушка будто очнулась. — Смотри, что в ведре творится. Сходи-ка, мусор вынеси, милок.
Мне неохота, но делать нечего. Натягиваю спортивную куртку и кроссы, беру это чёртово ведро и плетусь до помойки. Она у нас через двор. Несколько баков за бетонной стенкой. Вечная вонь и полчища мух! А ещё бывает прибегают сюда лакомиться крысы. Вот это точно ужас! Я их не то чтобы боюсь, но они крайне неприятные создания.
С мусором я расправился, опрокинув ведро в один из баков. Завоняло ещё сильнее. Закрывают лицо воротом спортивки и бреду к подъезду. Тут меня окликают:
- Валя? Смирнов?
Оборачиваюсь. Думал, местная гопота решила подвалить. В прошлый раз просили телефон. Ну, я показал им «нокия». Они так ржали! Уроды, они и есть уроды. Но свалили быстро, даже не ожидал.
Но сейчас это оказались не гопники. Стоит позади меня наш обжешник. Его урок у нас раз в неделю, думал, не увижу его долго.
- Валя, ты здесь живёшь? — спрашивает.
- Здесь, — киваю.
- И я… — говорит он как-то безрадостно, показывает на соседний дом. — У тебя есть время?
- На что? — не понял я.
- Да я недавно только переехал. Вот друга попросил вещи перевезти. Он у подъезда сгрузил и уехал. А мне на пятый этаж коробки поднять. Поможешь?
Мне было не до него. Но он, как-никак учитель, вдруг оценки хорошие ставить будет или словечко замолвит при необходимости?.. Я соглашаюсь. Заношу домой ведро, бабке говорю, что скоро приду и иду помогать Сергею Вениаминовичу. Пришлось ещё имя вспоминать по пути.
Коробки у него тяжелые, будто там кирпичи. Пожалел раз десять, что согласился на все это. Но учитель так и рассыпался в благодарностях. Предложил выпить чаю с печеньем. Махнув на всё рукой, усаживаюсь за его поцарапанный кухонный стол, накрытый куском выцветшей клеенки.
Сергей Вениаминович долго возится с кипятком и заваркой. В первый раз что ли чай готовит? Кто его разберет!
Чай получается совсем невкусный, а печенье – сухое, как бумагу дешевую жуешь. Я давлюсь, но не хочу учителя обижать. Он смотрит на меня, как преданный щенок на хозяина и постоянно улыбается. Улыбка глупая, натянутая, ненатуральная. Маска клоуна и то лучше. Мне даже смешно стало. Чуть не выплюнул крошки на стол. А обжешник ещё начинает интересоваться, чем я увлекаюсь, что люблю читать, смотреть, какую музыку слушаю. Отвечаю просто, как если бы анкету заполнял: да, нет, не знаю, по-разному, по-настроению. А он и говорит потом:
- Пойдём, я тебе покажу, как я тут устроился.
- Извините, — отвечаю, — меня бабушка заждалась. Домой пора.
Сергей Вениаминович сразу грустнеет, опускает голову, перебирает пальцами.
- Слушай, Валя! А давай в субботу прогуляемся? Ты мне город покажешь, а?
Я поперхнулся крошками (уже в который раз! Дебильное печенье!). Ничего себе: учитель на гулянку зовёт! В приятели набивается что ли? Очень странно!.. Такого ни разу не случалось. У учителей свои заботы. Радость от детишек-кровопийцев отдохнуть, а этот…
- А вы разве нездешний? — уточняю я у него.