- Чур, я у окна! – забила место Света.
- Телевизор включать не будем? – Поинтересовался на всякий случай я.
-Конечно, не будем. Такого добра и дома много…, - ответила Света…
- У меня есть немножко вина и сыра… как вы смотрите на это? - обратился я к ним, почти не сомневаясь, что они не ответят отказом.
-О чем разговор! Все мечи на стол, и побольше, - засмеялась Света.
- Чуть-чуть можно…- промолвила наша гостья.
Я, открыл тяжелую крышку в полу. Спрыгнул в погреб. За сеткой, где раньше держали куриц, было углубление, а в нем железный ящик из под патронов. Я уверенно в темноте пошарил рукой. Достал пару бутылочек "Тырново". Они приятно холодили ладони рук. Из серванта на стол выставил разнокалиберные фужеры на длинных ножках. Сыр, яблоки. Все, что было в моем холостяцком жилище. Ну, еще штопор. Положив этот нехитрый набор на стол, я вышел через сени на двор. Недалеко от крыльца стояли две бочки с водой. Я глянул в черное отражение. Оно колебалось. Поверхность черно маслянисто блестела. Плеснул в лицо теплой согретой за день водой. Хотелось прохлады, но она была как парное молоко и совсем не освежала. Я бросил это бесполезное занятие. Немного обтеревшись шторой на веранде, вернулся к девчонкам.
"Тырново".... мое любимое "Тырново"....и на закуску небрежно крупно нарезанный сыр, яблоки. Я наливал вино не «жадясь», и нам скоро стало хорошо. Прелестные милые девушки сидели рядом, как сестры и если пару минут и была небольшая неловкость, то она растворилась без остатка. Наша незнакомка при ярком свете кухни и в тени от зеленого абажура, казалась мне загадочной. Она была моложе Светы, совсем девчонка. Хрупкая, нежная и немного бледная, как только увидевший свет стебелек. Грудь у ней была небольшая, руки тонкие слегка прозрачные. Она почти не пила, но никогда не отказывалась, поддержать тост. Глаза ее даже когда она смеялась, казались, существовали отдельно и были необыкновенно грустны и печальны. Тонкие пальцы нервно сжимали фужер с вином, и так казалось, что она была одновременно с нами и как бы где-то совсем далеко.
Света заметила мой долгий откровенный взгляд, обращенный на нашу гостью и украдкой из под стола, показала мне увесистый кулак. Я смущенно улыбнулся и пожал плечами.
Наша гостья казалась мне существом открытым и готовой на поступок. Ее странности не пугали меня, а напротив интриговали, и как-то заводили, если вообще уместно это слово здесь. Наше общество окружено такой кучей табу и условностей, что человек особенно в большом городе оказывается один. Ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю. Мне плохо - я не показываю виду, тебе плохо - ты молчи. Не люди - автоматы, с приклеенными вежливо-равнодушными масками, на том месте, где должны быть лица. В деревне пройди по улице, обязательно кто-то что-то спросит, или улыбнется, или поздоровается. Конечно, может тебя, и пошлют куда подальше, но и помогут если необходимо, посочувствуют. Начни в городе здороваться со всеми подряд, как в деревне, примут за сумасшедшего. Мне всегда казалось, что чем меньше поселение, тем лучше люди в нем проживающие и чище и сердечней их взаимоотношения. Маленькие захолустные городки лучше, чем большие, маленькие деревушки лучше райцентров, а что уж говорить про Москву, которая сама себя съедает. Сохранить открытость простоту, может даже детскую непосредственность это большое счастье, о котором сам человек порой и не догадывается.
Мы мило беседовали, но незримая тайна, как дамоклов меч висела над нами и ждала своего разрешения. Вот и кончилось вино, и уже часы в коридоре показывали около двух и мое красноречие начало наверно давать сбои и небольшие паузы начали повисать над нашим столом. Во время одной из них, особенно долгой, наша незнакомка вдруг подошла к окну. Взглянула в непроницаемо черное стекло (после часа ночи фонари на улице выключали) и, помедлив как бы в раздумье, промолвила одно слово
- Пора.
Это слово упало как камень в воду. И все замолчали.
Настроение у меня как-то сразу улетучилось. Было такое ощущение, что кончился Новый год, отгремели тосты и салюты, все уже выпили и поели, а счастья нет. Так бывает, люди пьют поздравляют друг друга с Новым годом, новым Счастьем и отчетливо понимают, что никакого счастья не будет, просто еще один год ушел в тартары, сгинул бесследно в пучине времени. Когда гости уйдут они сольют недопитое вино обратно в бутылки. На следующий день доедят салаты. Через пару недель вынесут елку и воткнут ее в сугроб у подъезда. И начнутся опять бесконечные серые будни. Но как хочется иногда верить и ждать чуда… хотя бы в новогоднюю ночь. Верить самому и убеждать в этом других…
- Как от вас добираться? - промолвила она вновь, после долгой паузы, и голос у нее стал невыразительным.
-Автобусы уже не ходят,- ответил я.
- Да! Я догадалась уже....
-Такси не любят наш район. Можно попытаться на частнике.
-Мне идти одной? - сказала она тихо, почти шепотом, и при этом посмотрела на Свету.
-Могу проводить,…. то есть, конечно,- вдруг затараторил я как пулемет,-…. и даже не стоит об этом говорить. Света, я быстро, ..... жди меня.- Что я так подскочил. Сам не знаю.
-Быстро?- слегка усомнилась Света. Она уютно сидела в кресле, поджав под себя ноги и кусала ногти. Пожалуй, первый раз она внимательно и долго посмотрела на нашу гостью.... Та опять виновато улыбнулась, но ничего не сказала, только опустила глаза в пол.
Мы вышли в ночь вдвоем.
Света в последний момент в коридоре, крепко до боли сжала мое запястье.
- За-крой-ся! – решительно и твердо по слогам прошептал я.
Это был язык жестов. Каждый сказал что хотел.
На улице было совсем темно. Сильно посвежело. Приходилось двигаться почти на ощупь. Мне это удавалось. Моя спутница чувствовала себя неуверенно, и мне пришлось взять ее за руку.
-Зачем,….. мне все видно,- немного упрямо соврала она, пытаясь освободиться.
-У тебя глаза как у кошки!?
-Может быть…
- Кошки они ласковые….
- Я кошка, которая ходит сама по себе,- сказала она немного отчужденно.