На заводе молодой инженер встретил специалистов самых различных специальностей: строители, текстильщики, даже мукомолы. Никто не знал производства. На совещаниях говорили: «Советские инженеры никогда не овладеют таким производством. Это дело привозное».
Весь производственный процесс находился в руках технического директора Лильквиста и пары его помощников.
Технический директор Лильквист остался в наследство, вместе с оборудованием и способами производства, от бывшего хозяина Викандера. Он был у Викандера старшим механиком и сыном директора завода.
Это был приятный человек, пользовавшийся всеобщим уважением. Целые дни он проводил в цехах, неся на своих плечах все мелочи производства.
Шабашкевича Лильквист встретил очень радушно и с товарищеской откровенностью.
— Бенцион Моисеевич, — говорил он ему, — у вас прекрасное будущее, идите на хороший завод. Вы химик, и вам ровным счетом нечего делать на этой нашей мельнице.
И действительно, Шабашкевич приехал сменить заведующего лабораторией Фримштейна; Фримштейн получал от Лильквиста большую ставку, но ему нечего было делать.
— Вы увидите, что и вы ничего не сделаете, — сказал он, — это заколдованное место.
В лаборатории молодой инженер нашел унылую картину. Запыленные склянки стояли на полках, бездействующий микроскоп недоуменно смотрел на пустой стол. На стене возвышался злой портрет Менделеева и висели святые скрижали химиков — таблица периодической системы элементов. Пустые места неоткрытых элементов смотрели с таблицы, как выбитые окна.
Увы, все производство походило на эту таблицу с пустыми местами. Производство шло, и линолеум делался, но в некоторых процессах были пустоты. Нужно делать так, а почему — неизвестно. Шабашкевич лазил по производству и обнюхивал все цехи.
Почему линоксин (льняное масло, идущее в линолеум) должен вариться при температуре в 150 градусов? Почему он потом должен вылеживаться шесть недель, не больше и не меньше, и при любой температуре?! Каков состав заграничных красок? Из чего состоит масса, связывающая плиты?
Старый Менделеев с загадочным взглядом стал сниться молодому химику по ночам.
Наконец он решил расшифровать печальную таблицу, но только с необычного конца. Оставив микроскоп, он пошел в партком, к директору Пелекайсу, к молодым и старым рационализаторам. С этого года, собственно, началась настоящая история завода. Был объявлен широкий поход за рассекречивание производства.
Химия тоже нуждается в политике. Прежде всего был расшифрован техдиректор Лильквист, окруживший умышленно все производство тайной. Он был уволен и удрал за границу.
Был расшифрован иноспециалист с роковой фамилией Водичка. Он делал такие краски для линолеума, что они смывались с него от первого прикосновения жидкости. Были расшифрованы некоторые другие пособники Лильквиста.
А эти «элементы» могли быть удалены из периодической таблицы без всякого ущерба для химии.
Бедный Фриц
Инженер Шабашкевич выписал из-за границы немецкую книжку Фрица «Производство линолеума». Он сидел по ночам и перевел сорок печатных листов, строчка за строчкой. Он исписал груду бумаги и сшил ее в тетрадки. Так получилась первая и единственная книга по пробочному производству на русском языке.
Ее отпечатали на машинке и решили хранить бережнее, чем в Париже хранится эталон метра.
Но за книгой пришли мастера из оксидационного цеха, пришли специалисты из мельничного, из линкрустного, из печатного. Книжку стали трепать десятки рук.
— Бедный Фриц, — говорили на заводе, — он один вывозит всех, надо хоть переплести его как следует…
…Сейчас, глядя на реконструированный, изменившийся завод, старожилы — Седач, Любимский, Рудковский и другие — с трудом вспоминают старый завод прежних лет — мастерскую по производству дрянных дорожек и пробковых поплавков. Давно нет на заводе старых красок, старого линолеума, старых способов производства плит. Давно выстроен новый, важнейший цех — автотракторных деталей. Завод оброс новыми зданиями — больницами, столовыми, яслями, парком, стадионом. И наконец, при заводе существует собственное учебное заведение, не школа, а целый комбинат, с фабзавучем и техникумом пробочного производства. И, глядя сейчас на экземпляр рукописного Фрица, можно сказать: да, пришлось ему изрядно потрепаться в боях… Однако он честно поработал, этот старый Фриц.
День