========== Глава 1 Свалка ==========
И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их – сила, а утешителя у них нет.
И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе.
Екклесиаст, Гл.4
The years I spend just thinking
Of a moment we both knew
A second boss looking into
It seems it can’t be true
Bright light, dark room
Depeche Mode “Photographic”
Глава 1
На окраинах Бёрн-Сити, даже в районе свалки, рассветы еще заставляют замирать сердце. Всё сверкает, будто чертова праздничная витрина, огнями красного, малинового, фиолетового и серебристого цвета. Свалка похожа на еще один город: мусор, разросшийся в башни и холмы, а в них скрыты ходы и норы, словно крысиные. Кто-то пригнал пару сваренных в одну лестниц на колесиках и приставил к стене из мусора. Наверное, решил, что так легче будет взбираться наверх. Я не пробовал: лестница слишком хлипкая и проржавела почти до основания, кажется, что ступеньки поскрипывают на ветру.
Я уже неделю искал кошку. Приходил на свалку и искал здесь кошку. Скажете: нафига? Подумаешь, кошка… Но живые кошки даже на черном рынке редкий товар. На кошек, представьте себе, очередь. Довольно-таки длинная очередь. И стоимость кошки составляет несколько тысяч кредитов. А тут, на свалке, кошка обитает! Серая с белым, у нее воротничок, будто он постиран до режущей глаз белизны, на шее, я и сам видел. Хотя теперь мне кажется, что мне померещилось. Кошка не появлялась всю эту неделю, спряталась от себя или от кого-то. Пару веков назад был такой ученый, Шрёдингер, тоже всё искал кошку. То она у него была, то нет. Загадочная кошка, имеющая нору-выход на иную сторону реальности.
Я решил забраться вверх по стене и понаблюдать оттуда. Лестницей, само собой, пользоваться не собирался. На мне были хорошие служебные ботинки с мелкими крючочками особой формы на подошве. Вроде бы в этих ботах даже по стенам домов можно было лазать. Я сбросил черную простеганную металлом куртку из эло-кожи и остался в одной светло-голубой форменной рубашке. В куртке неудобно, она, конечно, защищает от всякого-разного в наших краях, от паршивых ветров и кислотных дождичков, благодаря крошечным кармашкам с солнечными батареями в ней не холодно ночами, пластинки брони защитят от шального удара; когда патрулируешь – самое то. Но движения куртка сковывает, - ты должен быть мобильным и ловким, но где там, семь кило лишнего веса, и спеленат как младенец. Так что куртку я положил в предварительно расчищенном углу. Здесь был в основном строительный мусор, всякие балки, железки, булыжники, холмики эло-бумаги – натуральной-то бумаги уже нет давно, равно как и деревьев. Относительно чистое место, далеко от пищевых отходов. Туда-то мне и нужно – в вонючее жерло помойки, кошка точно обитает там. Где ей еще питаться? Иногда я думаю, что если и найду ее, то скорее в виде продырявленного химикатами, полуразложившегося трупа, либо в виде какого-то чудовищного мутировавшего монстра. Но всё равно это будет кошка, моя кошка. Мне она нужна, я это знаю, и ничего не остановит меня, даже стена из мусора. Да, я убеждаю себя.
До работы еще три часа, но тянуть жвачку больше не стоит. Я глубоко вздохнул и начал подъем. Представил, что являюсь реинкарнацией Эдмунда Хиллари. У него была гора повыше: ничего себе так «девочка» - Джомолунгма. Ему бы раз плюнуть было забраться всего-то на гору мусора. Или как два пальца об… Или еще как-нибудь. В общем, он был очень крутым. Пусть его «крутость» перейдет и ко мне, пожалуйста, странный бог Айви.
Айви сейчас, скорее всего, уже проснулась и отправилась поливать свой крест. Она живет в разрушенной церкви к западу отсюда. У церкви стоит, вбитый в землю, деревянный, уже хорошо подгнивший большой крест. Айви каждое утро поливает его водичкой из грязного чайника. Она не сумасшедшая, просто в нашем мире, где не осталось растительности, оплетающий крест плющ есть воплощение чуда. Айви верит в бога, в какого-то своего бога, в которого здесь уже никто и не верит, и ее бог послал ей маленькое живое чудо.
Иногда я прошу бога Айви, чтоб он помог и мне. Или дал надежду. Или сил, которых не могу найти в себе. Бог молчит, наверное, он общается только с Айви, на нас, всех остальных, он давно поставил крест, не тот деревянный, а другой - жирный красный крест в клеточке на белой бумаге.
Но я всё равно с ним говорю. После смерти Дерека, бог Айви, единственный, с кем я могу говорить честно. Временами, кажется, я всё еще говорю с Дереком, с моим умершим братом-близнецом. Дерек стал богом, где-то там далеко, куда не долетают космические корабли. Дерек теперь лишь частичка солнечного света, россыпь космических атомов. А я торчу на подступах к огромной горе мусора, здесь, в Бёрн-Сити, Конфедерация Евро-Азиатских государств, планета Земля.
Главное в скалолазании – это сильные пальцы. Я поиграл пальцами на правой руке: ну вроде ничего так. Смотри, за что хватаешь и на что ступаешь, друг. Первое правило помойки.
Я обмотал ладони бинтом, закрепил и схватился на первый зацеп, другой рукой взялся за еще один. Левой ногой нашел «полочку» и встал на нее. Далее – другая нога. И не сложно. Только смотри, за что хватаешься, друг. Пока не устал, надо подниматься, останавливаться и висеть, только если мышцы начнут «забиваться». Я помню наставления Айви: наблюдай за мышцами, чувствуй собственные мышцы. Хороший бой – это контроль себя и контроль противника. Ты должен чувствовать другого, почти также как и себя, ощущать его боль, его промедления, ошибки, предугадывать его удары. Но с горой мусора это не пройдет, я не смогу почувствовать, если гора устроит мне подлянку в виде неустойчивого зацепа. Скалолазание – частенько игра на удачу, повезет, не повезет. Пока мне везло, я полз медленно, изредка, опираясь на согнутые ноги и таким образом отдыхая. Высота вроде небольшая – с три-четыре этажа обычного дома. Позвоночник стало жечь, еще несильно, но становилось заметнее. Дыхание сбивалось, рубашка противно липла к телу, мышцы стали медленно деревенеть. Еще пара метров: я подтянулся на очередном зацепе. Не делай большие шаги, лучшие мелкие и медленные. Еще немного, два-три зацепа и можно будет схватиться за край. Вниз не смотри, ни при каких условиях не смотри вниз. Солнце поднималось всё выше и уже собиралось начать жарить в полную силу. Пятое апреля 2123 года, планета Земля. Надеюсь, эта дата не станет датой моей смерти. Еще один зацеп и всё. Я подтянулся на почти ослабевших руках и рухнул ничком в золотящуюся пыль. Ну что, кошка, я тебя догоню, обязательно догоню.
Я полежал несколько минут, бездумно таращась в ультрамариновое небо, медленно поднялся и отряхнулся. Где-то здесь начиналась свалка с пищевыми отходами, полкилометра к югу. По вони можно было определить, но я ничего не чувствовал. Ни-че-го. Солнце раскаливало метал и пластик, поднимало пылинки в высь. А я пошел дальше, на поиски своей кошки.
Добрался быстро, вонь очнулась от ночного сна и вела за собой как поводырь. Пожалел, что не взял респиратор. Но что уж теперь жалеть. Дошел до края, дальше – обрыв, огромная выгребная яма, уходящая вниз воронкой. Я думал, сдохну от запаха, прижатый к носу, рукав рубашки не спасал. Солнце выжаривало эту кучу, пропекая огромный блин мусора то там, то сям. Глаза горели, и я спрашивал себя, что я здесь делаю, зачем я здесь. Но удивительное дело: долго задаваться вопросами не пришлось, потому что я увидел – ее! Она неслась гибкими прыжками, держа в зубах упитанную крысу. И я рванул за кошкой, разматывая эло-сеть, прятавшуюся на запястье. Так бы и бежал, ничего не видя. Чтобы поймать жертву, думай как охотник.
В то время как другой охотник решил поиграть со мной и поставил тонкую паутинку плазмо-веревки на моем пути. Подрубило под ноги, если бы не ботинки, нить бы прошила кожу и мясо, до кости. Я упал, выставив вперед руки, группируясь, полетел со склона, защищая голову. Оказался уже внизу, головой в какой-то жиже. Боже, какой провал.
Свет падал сверху, но тень тоже была где-то здесь. Кто-то неспешными шагами подходил ко мне со стороны. Незнакомец приблизился, кривя губы в улыбке. Тонкое, немного хищное, гладко выбритое лицо, тяжеловатые брови, но глаза – темные, большие и проницательные. Зачесанные назад черные волосы длиной чуть ниже плеч, черная же рубашка с закатанными рукавами, по серьге в каждом ухе.