Почитают Тощую. Бояться гнева её. Дары за горы каждый год носят, а она им урожай хороший, да скотину здоровую. Говорят, если на деву юную в этих землях со злым умыслом взглянет мужик, то иссохнет тут же. Падет словно мертвый, да и пролежит недвижимый отведенный ему срок.
— Тормод, — словно позвал меня голос.
Я решил не оглядываться. Собрал меч, который затачивал, топор, да мягкие ножны и закрылся в хате. Нечего мне тут страх нагонять.
Не верил я в эти слухи. Грешил на волшебный голос женщины, которая приютила меня. Складно рассказывала. Словно мелодичная песня, вытекали слова из ее губ. Говорила вкрадчиво, чуть с придыханием. Я как завороженный слушал и впечатлился, конечно.
— Тормод, — уже более требовательно, даже раздраженно, звал меня хриплый, определенно женский голос.
Осторожно оглядев хату, не увидел ничего необычного.
Хозяйка вот-вот должна была вернуться. На столе уже стоял горшок с горячим картофелем. В это время она обычно загоняла птицу. Я присел на скамью у печи и принялся паковать свои вещи.
Завтра с рассветом я уходил дальше. Ближе к горам. Сводить счеты я не мог. Слишком уж большой перевес сил не в мою пользу, но сидеть без дела тоже не мог. Поэтому решил записаться в их ряды. Пакостить понемногу, а там видно будет. Если прижучат — без боя не сдамся, а нет — может до князя-колдуна доберусь.
— Тормод! — от резкого вскрика, у меня заложило ухо.
Я подорвался со скамьи и снова огляделся.
В хате по прежнему был один. Грудь сдавило тревогой. Не то умом тронулся, не то злая шутка чья-то. Дверь отворилась. Вернулась хозяйка. Заметив мое беспокойство, она опустила в углу ведро с водой и приблизилась.
— Что беспокоит тебя?
— Ты не слышала? — удивился я.
Женщина оглянулась и с тревогой заглянула в глаза:
— Ничего не слышала? — она погладила мою щеку и вдруг улыбнулась. — Испугался ведьмы?
Я задумался на мгновение и расслабился, позволив себе улыбнуться:
— Ты вещала так, словно сама там была, — усмехнулся. — Грех не верить этим губам.
Хозяйка горделиво расправила плечи. Тамла была привлекательной. Она была старше на добрые десять лет, но внешне, была прекрасна. Её рыжеватая коса тяжелым жгутом всегда лежала на левом плече, чтобы не мешала заниматься делами. Мягкие груди, чуть сплюснутые тугим платьем волнительно вздымались после тяжелой работы. А что она творила своими губами и руками…
Когда тело доходило пусть до работы, пусть до торговли, пусть до постели — равных ей не было.
После, когда мы глубокой ночью лежали нагие в постели и я проваливался в сон, до уха вновь донеслось тихое:
— Тормод.
Я приподнялся на локтях. Тамла мирно посапывала рядом. Умиротворенно вздохнув, я ловко перелез через женщину и подошел к корыту с водой, чтобы умыться.
— В чем дело? — сонно промямлила Тамла, едва я коснулся воды.
— Что ты ещё знаешь о Тощей? — этот шепот начинал пугать меня не на шутку.
Женщина приподнялась на локте и удивленно посмотрела на меня. — Не могу заснуть, все пытаюсь представить, какая она, — почти не соврал.
— Хозяйка улыбнулась и села на кровати:
— Моя бабка говаривала, что скорбь её была так велика, что она задействовала все силы, которые ей согласилась дать природа.
— Для мести, — откинув полотенце, я присел рядом с женщиной.
— Не-ет, — слишком грустно протянула она и я нахмурился. — Она не смогла отпустить душу своей дочери. Бабка верила, что каждые несколько лет, дочь Тощей перерождается в разных телах и продолжиться это, пока не найдется человек, который захочет снять это проклятие. Мол, Тощая так ищет душу в мире, которая защитит её дитя. А до тех пор будут и войны, и засуха, — Тамла повернулась ко мне и положила горячую ладонь на мой затылок. — Тебе предстоит долгий путь. Поспи.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов