Дементьев еще не успел докурить сигарету, как из-за угла показалась машина Серегина. Следователь припарковался позади автомобиля Дементьева и торопливо вылез, прихватив с собой внушительную связку ключей.
– Простите, что заставил ждать, – повинился он, и Лиля видела, что ему действительно неловко.
Серегин был совсем еще молодым человеком: высокий, худощавый, с копной белокурых волос, падающих на лоб, и пунцовыми не то от холода, не то от смущения щеками. В прошлый раз Лиле не довелось с ним встретиться, хотя она тоже помогала в том деле с картами, Ваня тем более был с ним незнаком. И только с Дементьевым они пожали друг другу руки немного крепче и дольше, как старые друзья.
– Очень рад, что вы согласились приехать, – все еще тряся руку Дементьева, сказал Серегин. – Думал, вдруг откажетесь. Все-таки на первый взгляд дело не выглядит необычным, у вас, наверное, работы невпроворот, а тут я со своими проблемами как снег на голову…
– Ты мне, Серегин, демагогию тут не разводи, – перебил его Дементьев, но Лиля видела, что он тоже страшно рад повидаться с бывшим коллегой, которого когда-то сам обучал тяжелому следственному ремеслу. – Показывай лучше, что необычного нашел в этом деле на второй взгляд. А то вот мои коллеги, – Дементьев кивнул в сторону Сидоровых, – тоже пока не понимают.
– Конечно, сейчас, – закивал Серегин, выискивая на внушительной связке ключи от калитки. – Все покажу и расскажу.
Он отпер сначала калитку, пересек двор, затем аккуратно снял с входной двери дома пломбы и открыл дверь. Пока Серегин возился с ключами, Лиля осматривалась. Большой двор выглядел ухоженным и аккуратным даже в начале апреля, который в этом городе вполне мог считаться очень ранней весной. Ровные дорожки, покрытые гравием, аккуратно огибали пока еще пустые клумбы. Низкие кустарники вдоль забора были уже подстрижены и подготовлены к появлению первой листвы. Рядом с домом располагался большой гараж, машины на три, не меньше, да и сам дом одновременно имел внушительные размеры, но и не походил на несуразный замок. Красиво, стильно, богато. Видна крепкая хозяйская рука, способная оплатить грамотную прислугу. Действительно, не верится, что такой человек мог застрелить из ружья всю семью.
В доме оказалось все в том же стиле: из маленькой прихожей, где полагалось оставлять верхнюю одежду и обувь, исследователи попали в большую гостиную. Не поражающую своими объемами и высотой потолка, без колонн и мраморного пола, но дорого и со вкусом обставленную: огромный кожаный диван, большой телевизор с плоским экраном над камином, низкие столики с вазами и фруктами. Лишь небольшой слой пыли да засохшие цветы давали понять, что в доме уже неделю не убирались, но запах по-прежнему оставался довольно свежим и приятным. Как будто хозяева уехали в отпуск и вот-вот вернутся.
Завернув за угол, Лиля тихо ахнула и остановилась. На полу чернела засохшая лужа, очевидно, крови, а рядом мелом было обведено тело. Точнее, тела уже не было, остался только силуэт.
– Хозяин семейства, Лев Никаноров, сорока пяти лет, именно здесь застрелил свою супругу Юлию, – поведал Серегин, глядя на лужу крови. – Очевидно, старшая дочь Анжелика услышала это, потому что ее труп нашли на лестнице на второй этаж. Наверное, она спускалась узнать, в чем дело, а увидев отца с ружьем, попыталась вернуться обратно, но не успела. Больше всех повезло сыну. Его убили выстрелом в затылок. Парень сидел в своей комнате за компьютером, в наушниках, играл в стрелялку. Он ничего не слышал и, скорее всего, даже понять не успел. После этого Никаноров снова спустился вниз, зашел в свой кабинет и застрелился из того же ружья.
Лиля еще раз окинула взглядом большую гостиную, подошла к широкой арке, за которой скрывалась лестница, заглянула на нее, увидев еще одну лужу крови.
– Да, теперь, когда я вижу все это своими глазами, я согласна, что выглядит это необычно, – сказала она, подарив Серегину обаятельную улыбку.
– Только это еще не все, – покраснел следователь.
Он вытащил из кармана сложенный вчетверо листок и протянул его Лиле. Дементьев и Ваня тут же заинтересованно подошли ближе. Лиля развернула листок, который оказался копией другого листа, в клетку, как будто вырванного из блокнота. На нем черной ручкой весьма необычным способом, напоминая рисунки, которые оставляют юные граффитисты на стенах недостроенных зданий, была выведена одна надпись: «Они ненастоящие».