– Моя фамилия Сэведж.
– Вот как, – сказал Карелла.
Он хмуро поглядел на репортера.
– Вы тоже принадлежите к братству? – спросил Сэведж.
– К какому братству?
– К союзу против Сэведжа. «Разорвать Клиффа на куски!»
– Я у них самый главный, – сказал Карелла.
– Правда?
– Нет. – Он направился к своей машине. Сэведж пошел рядом.
– Я хотел сказать: вы тоже на меня злитесь? – сказал Сэведж.
– Вы сунули нос куда не надо, – ответил Карелла. – Из-за этого полицейский попал в госпиталь, а мальчишка – в тюрьму и ждет суда. Чего вы от меня хотите, чтобы я выдал вам медаль?
– Если мальчишка стреляет, он заслуживает тюрьмы.
– Может быть, он ни в кого бы не стрелял, если бы вы не вмешались в это дело.
– Я репортер. Собирать факты – моя работа.
– Лейтенант рассказал мне, что он уже обсуждал с вами возможность участия подростков в этих убийствах. Он вам говорил, что, по его мнению, это крайне маловероятно. Но вы уперлись на своем и встряли в это дело. Вы отдаете себе отчет, что Клинг мог погибнуть?
– Он жив. А вы отдаете себе отчет, что я мог погибнуть? – проговорил Сэведж.
Карелла ничего не сказал.
– Если бы ваши люди больше сотрудничали с прессой... Карелла остановился.
– Слушайте, – сказал он, – что вы делаете в этом районе? Ищете новых неприятностей? Если вас узнает кто-нибудь из «гроверов», будет новая заваруха. Почему бы вам не вернуться в редакцию и не написать колонку какого-нибудь свежего чтива?
– Ваш юмор...
– Я не пытаюсь острить, – сказал Карелла. – И мне совсем не хочется что бы то ни было обсуждать с вами. Я только кончил работу, хочу принять дома душ, а потом у меня свидание с моей невестой. Теоретически я должен в. любое время дня и ночи считать себя на службе, но, к счастью, любезности по отношению к любому начинающему репортеру города не входят в мои обязанности.
– Начинающему? – Сэведж очень оскорбился. – Послушайте...
– Какого черта вам от меня нужно? – спросил Карелла.
– Я хочу поговорить с вами насчет этих убийств. – А я не хочу.
– Почему бы нет?
– Господи, ну и приставала же вы.
– Я репортер, и очень хороший. Почему вы не хотите поговорить об этих убийствах?
– Я готов обсуждать их с любым человеком, который в этом разбирается.
– Я хорошо умею слушать, – сказал Сэведж.
– Еще бы. Вы отлично слушали Рипа Дезангу.
– Ладно, я совершил ошибку, я признаю это. Я думал, виноваты подростки, а это не так. Теперь мы знаем, что это взрослый человек. Что мы еще о нем знаем? Известно ли, почему он убивает?
– Вы что, собираетесь преследовать меня до самого дома? – Я бы предпочел пригласить вас выпить, – сказал Сэведж. Он посмотрел на Кареллу с ожиданием. Карелла немного подумал.
– Хорошо, – сказал он. Сэведж протянул руку:
– Мои друзья зовут меня Клифф. Я не знаю вашего имени.
– Стив Карелла.
Они пожали друг другу руки.
– Очень приятно. Пошли выпьем чего-нибудь.
В баре был кондиционер, и по сравнению с ужасной жарой на улице здесь был рай. Они заказали напитки и сели за один из столиков у левой стены.
– Все, что я хочу знать, – сказал Сэведж, – это что вы думаете.
– Вы говорите обо мне лично или вообще о полиции?
– Конечно, о вас. Как вы можете говорить за всю полицию?
– Это для печати? – спросил Карелла.
– Нет, конечно. Я просто хочу сам составить себе представление о деле. Здесь может быть много предположений. Для этого мне нужно знать все аспекты расследования.
– Неспециалисту, может быть, трудно понять все стороны полицейского расследования, – сказал Карелла.
– Разумеется, разумеется. Но вы можете по крайней мере сказать мне, что вы думаете.
– Хорошо. Но только если это не для печати.
– Честное скаутское, – заверил Сэведж.
– У нас не любят, когда какой-то полицейский пытается привлечь к себе вни...
– Ни слова из того, что вы скажете, не будет опубликовано, – сказал Сэведж. – Можете мне верить. – Что вы хотите знать?
– Мы знаем, как он убивает и при каких обстоятельствах, – сказал Сэведж. – Но по каким мотивам?
– Каждый полицейский в городе хотел бы найти ответ на этот вопрос, – сказал Карелла.
– Может быть, сумасшедший?
– Может быть.
– Но вы так не думаете?
– Нет. Некоторые из нас верят в это. Я – нет.
– Почему?
– Просто так.
– Но у вас есть причины?
– Нет, это просто чувство. Когда в течение некоторого времени работаешь над делом, начинают появляться какие-то предчувствия. Мне просто не верится, что это дело рук маньяка.
– А как вам кажется, кто это?
– У меня есть кое-какие мысли.
– Например?
– Пока, пожалуй, лучше не говорить.
– Да ну, Стив, скажите.
– Работа полиции такая же, как любая другая, только полиция имеет дело с преступлениями. Если, скажем, вы занимаетесь импортом или экспортом, одни предчувствия сбываются, другие нет. Когда есть какое-то подозрение, не будешь заключать договор на миллион долларов, пока все не проверишь.
– Значит, у вас есть подозрение, которые вы хотели бы проверить?
– Не подозрение, а так, соображение.
– Какое соображение?
– Насчет мотива.
– Что – насчет мотива?
Карелла улыбнулся:
– Ну и упорный ты парень.
– Я хороший репортер. Я уже говорил вам.
– Ладно, рассмотрим дело под таким углом: эти люди – полицейские, трое полицейских убиты один за другим. Какое заключение можно сделать автоматически?
– Кто-то не любит полицейских.
– Верно. Человек, ненавидящий полицейских.
– И что же?
– Снимите с них форму. Что получится?
– Что они были не в форме. Никто из них не был полисменом.
– Знаю. Я говорил в переносном смысле. Я хотел сказать: сделайте их обычными гражданами. Не полицейскими. Что мы тогда получим? Конечно, не истребителя полицейских. – Но они были полицейскими.
– Прежде всего они были люди. А то, что они были полицейскими, – вторично. Это могло быть совпадением.
– То есть вам кажется, что факт их работы в полиции не имеет отношения к причине, по которой их убили?
– Возможно. Вот в чем я хотел бы разобраться.
– Не уверен, что понимаю вас.
– Дело вот в чем, – сказал Карелла. – Мы хорошо знали этих сотрудников, мы каждый день работали с ними. Но мы не все знали о них как о людях. Их могли убить по какой-то личной причине, а не потому, что они полицейские.
– Интересно, – сказал Сэведж.
– Это значит, что нужно понять как следует их личную жизнь. Это может быть не совсем приятно, потому что убийство имеет странную особенность – при его расследовании обнаруживается масса скрытой грязи.
– То есть вы полагаете... – Сэведж помолчал. – Например, у Риардона была любовница, Фостер играл на бегах, а Буш принимал деньги от рэкетира, – что-то в этом роде?
– Можно привести и такой пример.
– И каким-то образом их действия связывали их с одним лицом, которое по разным причинам желало их смерти. Вы это хотели сказать?
– Это слишком усложнено, – ответил Карелла. – Я не уверен, что эти случаи имеют такую сложную связь.
– Но мы точно знаем, что всех трех полицейских убил один и тот же человек.
– Да, это точно известно.
– Значит, убийства связаны между собой.
– Конечно. Но может быть... – Карелла пожал плечами. – Трудно обсуждать это с вами, когда я не имею ясного представления... Это просто ощущение, вот и все. Ощущение, что дело не в их принадлежности к полиции, что собака зарыта глубже.
– Понятно, – вздохнул Сэведж. – Ну что ж, можете утешать себя тем, что у каждого полицейского в городе наверняка есть свое мнение по поводу того, как разгадать эту загадку.
Карелла кивнул, не вполне понимая Сэведжа, но не желая продолжать разговор. Он посмотрел на часы.
– Мне скоро надо идти, – сказал он. – У меня свидание.
– С вашей девушкой?
– Да.
– Как ее зовут?
– Тедди. То есть полностью Теодора.