Глава 1. Ничего вы не можете
Иногда бывает так, что ты не помнишь, с чего всё началось. Ты не знаешь ни точного времени, ни точной даты, ни даже возраста своего не помнишь. Ты будто всегда была такой, с этим всепоглощающим чувством внутри. Чувством ненависти. Оно диктовало, приказывало, заставляло, и везде, где требовалось решение, ты руководствовалась одним – этим чувством. Зачастую к нему, как назойливая муха, приставало требование справедливости. Когда на пробковой доске соседствуют фотография изнасилованной девушки и вопросительный знак, когда обвиняемым смягчают наказание из-за никому не нужного раскаяния, когда спустя десять лет убийца выходит на свободу, как никогда становится тяжело держать себя в руках. Вот и теперь, стоя на дешёвом паркете полицейского участка, с облезлыми стенами и столами, измазанными в синей пасте, будто за ними высиживали не взрослые дяди, а хулиганы-пятиклассники, смотря на фотографии высокопоставленных мужчин в золотых рамках, я не могла не издать короткий смешок и не прошептать: «Ничего вы не можете».
- Простите?
Владимир – пошёл ты к чёрту – Игоревич. Да, я вас прощаю. Прощаю за два года унижений, за тонны бесполезной документации, за пренебрежительный взгляд в мою сторону и за умело исполняемую роль быть глухим, как только я начинаю говорить, тоже прощаю. Но за то, что вы, кусок дерьма, хотите уволить меня и поставить на моё место сына вашего мерзкого дружка, не прощу никогда.
- Я не расслышала, Владимир Игоревич. Повторите, пожалуйста.
- Максим, - вздохнул он. – Я не единожды выражал вам свою благодарность за столь самоотверженный подход к работе и ответственность в её исполнении. Вы действительно внесли неоценимый вклад в наше отделение. Но, к сожалению, начальство требует исключительного профессионализма…
Держись, Макс, держись. Если ты плюнешь ему в лицо, это вряд ли что-то изменит.
- … и в следующем месяце на ваше место утвердят лучшего выпускника академии. – Владимир Игоревич сделал несколько шагов вперёд, и положил на моё плечо руку. Как будто у нас когда-то были дружеские отношения. – И, Максим, я ведь вижу, как вам не просто в чисто мужском коллективе. Возможно, будь здесь ещё несколько женщин, вам было бы легче.
Будь у меня пенис между ног, было бы легче. Вздыхать не приходится – здесь некому пристроить меня после увольнения или погладить по головке. А оно мне и не нужно. Однако горло всё равно чешется, требуя выпустить внутреннего агрессивного борца за справедливость.
Жизнь в городе, размером с грецкий орех, имеет множество плюсов. Например, здесь все знают друг друга на лицо, кто чей сын, у кого сколько кошек и какая зарплата. Поэтому полиция здесь совсем расслабилась – нарушителей порядка поймать достаточно просто. Казалось бы, какого ещё профессионализма начальство хочет получить от отделения? Видимо, если коллектив станет исключительно мужским, правонарушители и преступники решат вовсе прекратить свою деятельность.
Это смешно – наш город приходится ещё и столицей края. Представляете? Столица! Когда мне было пять и я узнала эту ошеломительную информацию, мне представилось, что Земля не такая уж и огромная – если уж наш город, будучи главным в крае, оказывается, ещё и не самый отсталый. Лет десять назад построили университет – чтобы предотвратить утечку молодёжи в города покрупнее, но мало кто задумывался, что окончившие школу восемнадцатилетние подростки захотят остаться в родном захолустье исключительно ради получения диплома о высшем образовании. Для разнорабочих и кассирш эта картонка не имеет ровно никакого значения.
Я говорила о плюсах, и да, вот ещё один – вокруг города чудесная природа. Я обожаю лес. Особенно за то, что он принимает меня каждый день после работы, когда я заезжаю в самую глубь и начинаю орать. Пробовала бить кулаками дерево – мне не понравилось. Лучше уж покричать, потом ещё, успокоиться и ехать готовить ужин. Когда ты работаешь младшим следователем, а это должность, на которую метят знакомые знакомых практически всех сотрудников полиции, приходится ежедневно следить за собой и поддерживать имидж уравновешенного, стрессоустойчивого и, естественно, безотказного человека. Работа в ночную смену? Конечно. Заполнение бумаг за коллегу? Да, моё любимое занятие.
В понедельник утром я снова притащилась в отделение. Разгребая горы документов, выросших на моём столе, я в очередной раз задумалась, могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы остаться на этой работе. Да, многое, очень многое меня не устраивало, однако свою профессию я выбрала не случайно, не по наставлениям родителей, а намеренно и самостоятельно. До того, как меня приняли, я могла часами копаться в нераскрытых делах прошлых лет, выискивать несуществующие улики, ходить по тропам жертв – словом, всё, чтобы быть хоть немного полезной. Сидеть сложа руки невозможно. И теперь, когда у меня остался лишь месяц в этом прогнившем отделении, я должна доказать себе, что я могу.