- Милая, ты так постаралась! – медовый голос ласкал мои уши, пока он не задал вопрос, - а что у нас за повод?
У меня пропало настроение и дар речи.
- В смысле, что у нас за повод? Ты издеваешься? Я носилась два часа подряд по квартире, тогда как ты даже дату вспомнить не можешь?! Серьёзно?
- Тебя что-то не устраивает? – голос стал жёстче.
- Да, не устраивает. Почему в этих отношениях я стараюсь сделать всё для тебя, а ты даже палец о палец не можешь…
Я всегда была вспыльчивой, но с Кирилловым мой характер будто притуплялся. Но всё-таки моему терпению рано или поздно должен был прийти конец. И как только я высказала возмущение, тут же почувствовала, как большая ладонь с моей груди соскользнула на шею и крепко сжала. Я пыталась поймать ртом воздух, пока он тихо шептал:
- Я буду тебе говорить, что и как делать, ты меня услышала? Я спрашиваю, ты меня услышала?! Кивни!
Я кивнула. Мне было так страшно, что слёзы усыхали прежде, чем выкатывались наружу. Я боялась, что он может мне за них сделать.
- И я чтобы не слышал больше ни тени упрёка в свою сторону.
Продолжая сдавливать мою шею, он поднялся и вылез из ванной. Заменив одну руку на другую, Кириллов обхватил мою шею сзади и стал медленно надавливать, приговаривая:
- Такие хорошие девочки, как ты, не перечат. Не тыкают носом мужчин в их ошибки. Но тебе всего семнадцать, откуда ты могла знать.
Мой нос уже касался воды. Руки упирались в края ванной, но сил не хватало. Я успела задержать дыхание, прежде чем вода поглотила моё лицо. Я старалась вынырнуть головой, но рука только сильнее давила на шею. Нарастала паника. Воздух закончился, и я сильнее задёргала головой, но ничего не происходило. Я стала задыхаться, уже приготовилась вдохнуть ртом под водой, как властная рука вдруг выдернула меня.
- Твоя жизнь зависит от меня, Максим.
Когда ты любишь кого-то, волей-неволей становишься зависим от этого человека. Ты не отдаёшь себе отчёт в подконтрольном положении, но от этого никуда не деться. Просто кто-то зависит больше, кто-то меньше. А если человек, которого ты любишь, нагло пользуется твоей зависимостью от него, возникает ощущение, что тебя будто лишают воздуха. Забавно, что в моём случае это происходило и в прямом смысле.
После ответов Ники я почувствовала острую нехватку в кофеине. Казалось, ещё чуть-чуть, и я растекусь сливочным маслом на газовой плите этого дела. Как в тумане я пробралась на кухню, включила кофемашину, сделала себе американо и залпом проглотила обжигающую жидкость. Жидкость, которая чем-то напоминала кофе. Вот она сила кофеина, ну или моего подсознания, - я сразу почувствовала себя человеком, мои способности воспринимать информацию вернулись и я стала вслушиваться в разговоры коллег, которые перешёптывались около микроволновки. Лучше бы я их не слышала. До моих навострённых ушей долетело следующее:
- Да вообще неудивительно, что никто не считает её врагом. Она же перетрахала весь город.
- Знаешь, я даже думаю, что её убийство своего рода благое дело – считай, это борьба с проституцией.
Кажется, сегодня после работы я снова поеду в лес. Мне нужно проораться.
Вид у девушки, которая допрашивалась следом за Никой, был, если говорить прямо, сучий. Она смотрела на нас, как на несчастных крестьян, которые не справляются с элементарными обязанностями по хозяйству при её дворе. Кофе всё-таки начал действовать на мою нервную систему, и я поняла это по разливающемуся по телу отвращению. Наверное, человеку вроде меня, с нервами, которые напоминают собой оголённые провода, норовящие шибануть током, не стоит злоупотреблять кофеиносодержащие напитки. Но лишать себя одной из немногих радостей жизни?
- Лиза, - она протянула руку, ногти на которой могли бы использоваться для измерения прыжков в длину, и прождала несколько секунд, пока Владимир не догадался пожать её.
- Владимир Игоревич. Кхм. Лиза, расскажи, что ты знаешь о Лине?
Девушка состроила недовольную гримасу.
- Это вот так проходят допросы? Мы что сейчас будем её жизнь обсуждать, я не поняла? Как будто там есть, что рассказывать.