Я вздохнула:
- Идёт.
- Сегодня я тащу тебя в бар! Стас вернулся из отпуска, и зовёт университетских товарищей. Ну и меня с тобой, конечно же.
- Несите ведро, меня сейчас вырвет.
И это было сущей правдой. Стас, почти-парень Стеши, был на год младше и на голову выше. В июле он получил диплом об окончании университета и решил взять месячный отпуск, чтобы, якобы, «перезагрузиться». Я смотрела на это так: он окончил никому не нужную специальность в никому не нужном городе и потом, вместо того чтобы начать вкалывать, уехал тратить кровью и потом сбережённые деньги, чтобы в сентябре остаться бомжом. Так как Стеша была моей подругой, я не стала произносить последнего слова при выражении своих мыслей по поводу поездки, и так как Стас был почти-парнем Стеши, она не стала произносить ничего.
Стеша была уверена, что почти-парень намного лучше, чем парень-которого-нет, поэтому очень старалась как-нибудь да познакомить меня с приятелями Стаса. Видимо, в этот раз она особо не старалась скрыть свои хитрые планы под замысловатым предлогом.
- Ты уже дала мне обещание, ничего больше я слышать не желаю! У меня в десять! - крикнула она в трубку и сбросила.
Выбор. Или иллюзия выбора. Зачастую людям достаточно лишь последнего. Ты мечешься, чувствуешь, как внутренние органы разрываются один за другим, но при этом твой разумный мозг будто в покое. «Выбор есть всегда». Да пошёл на хер тот, кто это сказал. Иллюзия преследует аж с самого детства, когда мама спрашивает, будешь ты гречневую кашу или овсяную. И вроде бы выбор — вот он, здесь, но отчего хочется закричать: «Да я ненавижу каши!». Пять лет назад, когда я окончила школу, мне предложили учиться в местном университете или сразу идти работать администратором в кафе родителей. Выбор, говорите?
Домой я пришла разбитой и измученной. Кажется, последние три сотни неподписанных документов, среди которых действительно нужных окажется штук пять, стоило перенести на завтра. Не мне, конечно, - Владимиру следовало отпустить меня домой, задержав всего на час, а не на два, как обычно. Но кто же так делает. Культура «умри на работе, перевыполни план» навсегда засела на генетическом уровне моего города. Просто неприлично попросить взять больничный, если у тебя болит живот. Вот если в голове застрянет топор или собьют на перекрёстке – тут уже можно подумать.
Моё тело повалилось на диван-кровать. Я застонала от усталости, пребывая в полной уверенности, что мои соседи уже привыкли к таким звукам. Я же не жалуюсь на женские покрикивания по ночам и выносящую мозг скрипучую кровать. Услуга за услугу. Хотя я всё равно не понимаю, зачем таким образом выражать своё удовлетворение. То ли дело пингвин – тихий, скромный, и никто не слышит.
Я лежала лицом вниз на простыне, наполовину сползшей с дивана. Уже не помню, когда я перестала заправлять кровать по утрам – кажется, беспорядок дома стал отражаться беспорядком в жизни. Или наоборот. У моей маленькой квартиры-студии на окраине города был свежий ремонт, вся мебель, полы и сантехника была закуплена мной и только для меня. Брезгливость не позволила бы мне спать на диване, на котором умер чей-то дед. Или мыться в ванной, где смывались пот и грязь другого человека. Про унитаз, разумеется, я промолчу. Я переехала от родителей, сразу как начала зарабатывать и смогла заполучить себе кредит. Забавно, что его тебе ещё могут не одобрить. А потом ты до самой смерти по рукам и ногам связана ежемесячными выплатами в размере половины твоей зарплаты, подбадриваемая простой и эффективной схемой: не заплатила – живи на улице. Я так хотела завести себе кошку, но когда посчитала, во сколько мне обойдётся содержание домашнего животного на первых этапах его жизни, добавила к этой сумме все обязательные расходы на месяц, оказалось, что свободных денег у меня останется на две средние чашки латте на миндальном. Стало понятно, что кофе я люблю всё-таки больше, чем кошек. Так и живу теперь одна. Боюсь даже закупать себе растения в горшках – они наверняка не выживут со мной в одной квартире. Здесь всегда холодно и темно. Я прихожу домой и сижу с выключенным светом, пока не начну засыпать, а перед сном задёргиваю плотные шторы, чтоб утром проснуться в привычной темноте. Весной и осенью окно и балкон не закрываются совсем, летом я включаю кондиционер, а зимой проветриваю во время ухода из дома. Такие мои условия обитания были одной из причин раннего съезда от родителей, в то время как все мои ровесники живут так до самой свадьбы, а то и дольше, умещая в пятидесяти квадратных метрах по три поколения. Я подсчитала, что, будь я как все, находясь в ожидании выхода замуж, я съеду примерно никогда.