– Надеюсь Рудольф знает что говорить, проблем не возникнет? – репортерша воззрилась на Шульца.
– Он только с виду простак и размазня, сделает все в лучшем виде, – Шульц ободряюще подмигнул. – Не сможет разочаровать лучшего друга.
– Вот и славненько,– заторопилась Грета,– Начнем помолясь. Курт, Макс, минутная готовность. Как я выгляжу?
– Готов умереть за такую женщину в любую минуту, – восхитился Шульц.
– Значит средненько, – сморщилась Абель, – Давай веди, беглый рыцарь.
Место для съемки Шульц подобрал с изощеренным, варварским вкусом. Картинка сочная, кричащая. Догорающая деревня просматривалась до самого края, на заднем плане свежее пепелище, чуть дальше встали на отдых егеря. Не меньше взвода живописных парней в лохматых камуфляжах, с натыканными в снаряжение ветками и оружием с глушителями. Вяло переговаривались, смеялись, лица скрыты боевым гримом. Каждый мальчишка захочет записаться в вермахт, увидев это великолепие. А комедия разворачивалась первостатейная. Два бойца Шульца разыгрывали раненых. Лежали на носилках со страдальческими, но отважными мордами, возле них суетились люди с красными крестами на сумках.
– Начинаем, – женщина перехватила микрофон, ассистент подал условный знак. – Здравствуйте, с вами Грета Абель, мы ведем прямой репортаж с неспокойной, восточной границы Рейха. Буквально двадцать минут назад закончилась спецоперация по уничтожению базы террористов. Стрельба только стихла. Преступников окружили на рассвете и предложили сдаться. В ответ бандиты открыли шквальный огонь. Силовики были вынуждены ответить. В результате, по предварительным подсчетам, убито около пятидесяти террористов. Двое военных получили ранения, их жизнь сейчас в неопасности. Здесь было подавлено последнее, особенно ожесточенное сопротивление.
Камера выхватила остатки обгорелого, дымящего сруба.
– Террористы забаррикадировались в укрепленном здании. От переговоров отказались, стреляли на поражение, патронов не экономили, посмотрите на эти горы, – Грета грациозно присела, зачерпнула горсть закопченых гильз, и просыпала сквозь пальцы как крупный песок. – Настоящее море огня. Наши бойцы подобрались вплотную и забросали бандитов гранатами.
Камера снимала тела. Семь обгорелых, вывернутых наизнанку взрывной волной мертвецов, заботливо выложены в рядок. Мясо, торчащие кости, фарш вместо лиц, оторванные конечности, телезрителям такое понравится, зло наказано, добро торжествует, устало покуривая в сторонке. Мир спасен. Рядом оружие из тех самых длинных ящиков, дескать вот, полюбуйтесь какие были опасные мрази. Автоматы старые, потертые, в огне явно не были, но кого волнует эта пустяшная нестыковка? Толпа никогда не меняется, девиз «хлеба и зрелищ» вечен.
Шульц больно вцепился в локоть и прошипел:
– Без глупостей парень. Много не болтай, следи за языком, иначе я его подровняю бензопилой. Удачного интервью, это начало твоей великой карьеры.
– Отвали, – Руди с силой вырвался. Мысли сбивчивы, лихорадочны, в голове туман. Прямой эфир, вот он единственный шанс, а там будь что будет.
Грета сделала два шага навстречу, ослепительно улыбаясь, смешная в военной снаряге.
– Этой победой мы обязаны одному человеку, унтертану из маленького городка Эккенталь, Рудольфу Штольке. Месяц назад его захватили террористами, был в плену, сумел вырваться, выйти к своим и указать точное месторасположение банды. Здравствуйте Рудольф, вся Германия восхищается вами!
– Здравствуйте, – Руди осип от волнения, оптика видеокамеры смотрела бесстрастно, просвечивая насквозь, выявляя самые подлые, вроде бы надежно упрятанные мыслишки.
– Вы настоящий герой Рудольф!
– Я так не думаю.
– Наш герой очень скромен! Рейх гордится таким патриотом как вы, Рудольф.
– На моем месте так поступил бы каждый, – в голове назойливым дятлом тюкает мысль,– прямой эфир, прямой эфир твою мать.
– Было страшно? Расскажите.
– Страшно? Да, наверное, очень, – признался Рудольф. – Думал умру, но нет, стою тут весь такой классный. И знаете, сейчас страшнее чем раньше.
– Почему? – чуть растерялась Грета.
Кругом, насколько хватает глаз, выжженная земля и человеческие тела. Великая миссия, великой Германии.
Руди выпрямился и сказал, глядя в камеру:
– Здесь произошло массовое убийство ни в чем не повинных людей, они не были террористами, пятилетние дети не могут быть террористами, а мы их уби…
Руди подавился, получив удар в солнечное сплетение и рухнул на колени. Боль жуткая, Шульц умеет бить. Сейчас убьет. Ну и ладно.