Тварь открыл глаза, встретился взглядом с Наместником и сжался в комок, глаза сузились,− понял. Еще бы не понял, – он, несомненно, умен, – так сыграть на чувстве вины Наместника. И суметь пережить все то насилие, на которое в бешенстве решился воин. Воин устало сказал:
− Зачем вы все это придумали, почему ты…
Тварь молчал, губы надменно кривились: да, вот оно – настоящее лицо, – он из высших тварей. Воин тихо продолжил:
− Ярре рассказал, что моих мальчишек забрали сразу после начала боя. Зачем тебя-то так?
Тварь попытался сесть, но снова упал на спину. Воин поморщился:
− Ладно, сейчас-то не играй. Я не хочу тебя убивать.
Тварь тихо зашипел, потом с трудом все-таки приподнялся, сел, откинул рассыпавшиеся волосы назад. Лицо безобразно кривилось, губы отчаянно закушены. Воин молча смотрел на него. И вдруг Тварь прижал руки к лицу, беззвучно затрясся в рыданиях. Наместник продолжал бесстрастно смотреть, только внутри боль не уходила. Да, бывало, предавали, и не раз, но зачем этого-то так?
Тварь с трудом простонал:
− Лучше убей сразу – я все равно тебя в живых не оставлю. Ты-ы…
Воин тихо спросил:
− Слушай, а форму мышонка ты показал мне специально? Чтобы пожалел? А если бы нет?
− К-какого мышонка?
Воин терпеливо повторил:
− Ну, когда сыр ел, сжимался в комочек.
Тварь молча смотрел на него, потом ответил:
− Так ножа же не было, как же было отрезать. Есть очень хотелось.
Ремигий тяжело вздохнул, потом неожиданно спросил:
− Хочешь чего-нибудь поесть сейчас?
Тварь растерянно взглянул на него, неуверенно кивнул.Воин отошел к столику, нарезал мяса, хлеба, нашел кусок сахара – кто-то постарался развлечь господина. Потом тихо окликнул стражника:
− Слушай, попроси Ярре – пусть найдет немного молока, здесь деревня рядом…
Тот кивнул,исчез.
Лекарь благоразумно не вмешивался – молча наблюдал за ними, потом осторожно спросил:
− Господин, если я не нужен Вам сейчас, разрешите мне уйти – надо еще перевязки закончить раненым…
Наместник кивнул.
Они остались вдвоем – Тварь неуверенно смотрел на Наместника – хотя он и искусал лекаря, но тот для него служил защитой от гнева воина. А Наместник сейчас был взбешен – по-хорошему, ему надо было безболезненно прикончить Тварь и избавиться от всех бед, но поднять руку на твареныша он не мог. Знал − как, и умел убивать безболезненно, но увидеть, как мертво потускнеют синие глаза – не мог. В груди по-прежнему стояла горячая боль, ярость. Поэтому он так медленно и собирал еду для Твари. Тот сидел неподвижно, только изредка поглядывал на воина из-под рассыпавшихся светлых волос. Мышонок маленький.
Воин вдруг улыбнулся – но что же делать, если он увидел в Твари мышонка – и по-другому уже его не видит. Даже если он – враг и хорошо обученный воин. Тварь попытался спустить ноги вниз, встать, чтобы подойти к столику, и осел на пол – еще очень слаб. Наместник только тяжко вздохнул, бить себя в грудь и кричать, что жесткость была ненужной – глупо. Он просто собрал все на блюдо и подошел к Твари, сел рядом с ним на пол:
− Ладно,давай есть.
Мальчишка неуверенно смотрел на него. Наместник сидел очень близко, без оружия, руки заняты блюдом с едой. Ремигий вдруг засмеялся:
− Эээ, я все вижу и убить себя не дам!
Тварь сжался, ожидая удара. Воин только покачал головой. Жестокая боль потихоньку отступала –решение было принято. Пусть так, ожидая удара каждое мгновение, но просто пожить рядом с этим забавным созданием, придумать имя, напоить молочком. Он не смирится и не смягчится – не водят отряды слабые твари, но просто дать ему хотя бы отъесться.
Не хотелось убивать, просто не хотелось. Хватит. В бою – это одно, при покушении на жизнь –возможно, а просто так – чтобы обезопасить себя, – зачем? Не так уж ценна эта жизнь – один Наместник, другой, – в этой проклятой богами стране ничего не изменится. Не надо было лезть сюда. Куда как проще завоевать, чем удержать. Таак, вот за такие мысли Имперский совет точно бы снес голову с плеч и без всяких тварей!
Тварь неуверенно протянул руку к кусочку мяса, вопросительно посмотрел на воина. Тот кивнул:
− Да, конечно, бери.
Мальчишка осторожно взял хлеб, кусочек мяса, начал понемногу откусывать. И снова воин усмехнулся – ну мышонок, самый настоящий мышонок. Сжался в комок – видимо, слишком близкое соседство воина его беспокоит, и потихоньку грызет острыми зубками еду. Даже если это умное воздействие, направленное на то, чтобы забрать недоверие воина, то сделано очень хорошо. Тварь, несомненно, правильно оценивает его настроение и умело пользуется любой возможностью. Но боль ушла, в груди появилось чувство тепла. Воин даже не заметил, как губы сложились в улыбку. Пусть хотя бы так.
Снаружи раздался негромкий голос Ярре:
− Господин, я принес молока…
Воин быстро поднялся, подошел к откинутому в сторону пологу у выхода – Ярре держал в руках кувшинчик с молоком .Ремигий засмеялся:
− На крыльях летал?
Ярре отрицательно покачал головой:
− Нет, мальчишки сбегали в деревню сразу после нашего разговора.
Воин напряженно спросил:
− Что, так ясно было мое решение?
− Нет, я и сам молоко люблю. Просто принесли от усердия несколько кувшинчиков. Осталось немного.
Воин уже откровенно съязвил:
− Ярре, с чего вдруг такое усердие у моих приблуд, по два – три раза в день лупил за лень.
Сотник серьезно спросил:
− А сейчас, после всего – стал бы бить?
−Нет – они же единственные уцелели, поэтому и тебе отдал. Ну уж если они у тебя после всего в деревню побежали, – то тебе честь и хвала.
− Господин, что Вы решили?..
− Не хочу убивать – просто не хочу. И не дам, если что, никому другому это сделать…
Ярре промолчал, потом вздохнул. Воин осторожно потянул его внутрь палатки:
− Все-таки посмотри – кто он? Какая форма?
Ярре осторожно прошел подальше, присмотрелся – Тварь продолжал жевать, но, видимо, почувствовал чужой взгляд, повернул голову и внезапно шарахнулся в сторону – уж что ему там привиделось, поднос отлетел в сторону, еда рассыпалась по ковру. Воин приглушенно выругался. Мальчишка сидел на полу среди разбросанной еды, судорожно дыша и напряженно глядя на них. Сотник усмехнулся:
− Господин, у вас поселился страшный зверь – это элефант…
Ремигий разочарованно переспросил:
− Ты не успел увидеть?
Ярре продолжал улыбаться:
− Успел. Вы правы – это лесной мышонок. Но это форма для защиты. Не понимаю пока, кто он в действительности. Но это позволяет ему смирять Вас, уж извините.
Воин мягко усмехнулся:
− Вот-вот. Я бы твоих мальчишек заставил бы языком ковер вылизать и все съесть с пола, а здесь сам пойду убирать последствия несчастья…
Ярре почти беззвучно сказал:
− Ради богов, осторожнее – он, действительно, очень опасен.
Воин кивнул:
− Да. После полудня собери всех – нам завтра бы надо уже вернуться в крепость, негоже оставлять ее надолго. Здесь мы свои дела завершили.
Ярре с поклоном отдал воину кувшинчик и вышел наружу из палатки.
Воин повернулся к Твари – тот по-прежнему сидел неподвижно, испуганно глядя в лицо воина, потом, видимо, опомнившись, начал собирать разбросанную еду с пола. Воин мрачно спросил:
− Ну что случилось, с чего так шарахнулся от нас?
Тварь что-то прошептал,опустив низко голову. Воин молча подошел ближе, налил из кувшинчика в кубок молоко, сунул в руку Твари:
− Ярре молока принес, говорит, что вы его любите. Пей!
Тварь осторожно взял из его рук кубок, пригубил, глаза вдруг заблестели, кубок оказался выпит мгновенно. Горюшко, да и только. Кругом – все в разбросанной еде, а мышонок выпрашивает еще молочка. С ума рехнуться! Да, смиряет, конечно. Ну нет сил даже прикрикнуть, не то что ударить. Остальное молочко оказалось выпито почти сразу. Лицо тварюшки чуть зарумянилось от удовольствия. Ну вот, пожалуй, можно спросить его имя…