– Я тебе ботинок в горло засуну, падла ты эдакая, – ласковым голосочком промурлыкала Алессандра, не торопясь подходить ближе.
– Это лимитированнная коллекция Стразино Арсазино, нельзя их в горло. Испортятся.
Мужское тело с кряхтением встало и принялось раздеваться. Туфли, брюки, пиджак, жилет, рубашка, майка, трусы. Всё сложилось в аккуратную стопочку на прикроватной тумбочке. Уголочек к уголку, и сверху – два носка, как вишенка на торте. Аккуратист хренов! А это плюс. Аккуратно сам в гроб уложится.
– А ты почему ещё одета? – удивился Фабрицио, закончив приготовления к первой ночи новобрачных.
Его жена не только не сняла платье, а ещё старательно отводила глаза от самой мужской части его тела, при этом заливаясь краской. Но тут всё не так, как может показаться. Увидев его член, в своей фантазии она тут же представила изумительную картину: стонущий враг, молящий о пощаде, подвешен за орган к стене. Вверх ногами. О Боже, какое блаженство! А! А потом она медленно берёт ножичек, проводит по нему языком, спускается по его нежному животику холодной сталью на пути к…
Блеск! Она чуть в ладоши от предвкушения не захлопала. Алессандра, с каких поры ты перестала себя контролировать?
Де Лот досадливо щелкнул языком, взъерошил короткие волосы, которые из-за обилия геля для укладки взъерошиваться не пожелали, и пошел в сторону жены.
– Не подходи! – предупредила Алессандра, отступая в угол комнаты и смущаясь ожиданием кровавой расправы над мужем.
– А ты чего такая дикая? Не было парней у тебя ещё?
– Да у меня сотня парней уже была! – гордо вскинула подбородок Алессандра. Конечно, она врала. Она и голых мужиков-то видела только, когда подвешивала их достоинства на крючки! Там, конечно, было время рассмотреть, но кишки и кровь заливали подробности.
Семья Ви Сентов была опасной, жестокой и беспринципной. Но вот честь дочерей блюла на отлично. На твердую десятку. И сейчас тринадцатая наследница рода как-то очень об этом сожалела.
Она должна была лишиться девственности с любимым мужчиной, с тем, о ком мечтала, кого видела в детстве в книге про принца и принцессу. Перед глазами тут же нарисовался блондин в широкополой шляпе и плаще на плечах. её любовь детства. Но желанный образ тут же развеяла рука новоявленного мужа, бессовестно схватившая девушку за плечи и попытавшаяся стащить с Алессандры белое приталенное свадебное платье.
Наряд сидел идеально, как вторая кожа, как броня рыцаря, а пуговки на нём находились сзади, на спине.
А спиной Ви Сенты к врагам не поворачиваются! Так что, дорогой, ты совершил огромную ошибку.
Алессандра отбила обе руки и умудрилась проскочить под боком у противника, почти добежала до тумбы с подсвечником, потянулась, чтобы мужа по голове шарахнуть этим самым подсвечником.
Ви Сенты не убегают, они убивают. С наслаждением.
Но получила толчок в спину и рухнула прямо на кровать. В долбанные, мать вашу, розовые лепестки!!! И незабудочные! С этого дня никаких роз и незабудок в её доме!
И прежде, чем успела перевернуться, уползти, свалить, сбежать, покинуть поле боя королевой, на неё упало мужское тело. И с тихим причмокиванием присосалось к её шее. Бессовестный наглец!
– Отвали, пока я не разозлилась!!! – девушка заизвилалась змеёй, пытаясь выползти из-под тяжеленного мужчины.
Что только ест этот де Лот?! Вроде худой, а так много весит!!! Клетки у него из бетона, что ли?!
– Какая горячая! Как и ожидалось от развратной семейки!
– Моя семья не развратная! – Алессандра надулась и сложила руки на груди. Не учла девушка того, что Фабрицио оборзел настолько, что воспользуется этим и заберется ей под юбку, а его рот захватит губы, не давая возможности возмутиться.
А Алессандру между прочим ещё никто не трогал выше чулков. И по линии нижнего белья. А уж за линию пальцы запускать! Но говорить девушка не могла, противоборство выходило за рамки дозволенного. Запах спирта безусловно бесил, а действия Де Лота раздражали.
Тело девушки реагировало на опасность: от макушки до пяток прошла волна адреналина, чувства обострились. Казалось, что она ощущала рисунок на кончиках пальцев Фабрицио. Тонкие овальные круги, неповторимые для каждого человека, безбоязненно путешествующие по её бедрам и неумолимо приближающееся к самому сокровенному.