Телефонный звонок заставил вздрогнуть. Риц всё ещё сидел рядом с коляской сестры, положив ей голову на колени. Валериана погладила его по волосам, легонько оттолкнула и откатилась к столику. Взяла дрожащей рукой трубку.
– Вам стоит знать, что Ви Сенты объявили охоту на Де Энцо, – услышал Фабрицио сквозь шипение. Вал вскрикнула, трубка выпала из её руки и повисла на толстом жгутовом шнуре, слегка покачиваясь и ударяясь о ножку стола.
Бам.
Бам.
Бам.
Женщина беспомощно уставилась на брата.
Риц прислушался к интуиции: всё плохо. Де Энцо не спасти.
14. Фабрицио
14. Фабрицио
Опрос домработницы, повара, соседа и любовника ничего не дал. Да-да. Леон Ви Сент оказался занятным малым, увлекающимся юношами. Это было неприятно, но никаким образом не объясняло жестокость нападавшего.
А у Рица большая сделка в ночь на послезавтра. Партия стекляшек такой ценности, что Королева Англии себе корону откусит. И не мешало бы подготовиться… И проверить жену. Получив информацию о смерти Ви Сента, Риц тут же помчался на место преступления. Обыскал и опросил всех, кого мог. А узнав, что под прицел попал Хит Де Энцо, поспешил предупредить свою семью.
Фабрицио решил переговорить с отцом и вернуться к Алессандре. Страшно представить, что вытворит его ядовитая жена, когда узнает о гибели брата, при её-то впечатлительности.
– Ты должен найти убийцу, – лично приказал Гильермо Де Лот.
– Ты заплатишь за убийство Леона! – пригрозил Максимилиано Ви Сент. Угрозу оформил в виде письма.
А сам Фабрицио искренне удивился, как это он умудрился попасть в такую клоаку? С какой стати все пули посыпались именно в него? Он что, лично кишки из Ви Сента выдирал?! Да хоть бы и выдирал! Ещё не доказано ничего! Кто так старательно роет под его семью?
Кто-то из своих? Очередная переделка территории? Или кто-то залётный?
Бертиан Ви Сент возник в доме Де Лотов внезапно, словно ураган во время похорон молочника. Довольно-таки неожиданная ситуация.
Старший брат Алессандры был высоким накачанным мужчиной. С квадратной челюстью, внушительным носом (сам он этот шнобель именовал “греческим”) и яркими синими глазами. И, разумеется, с коротким ёжиком красных волос. У них там одна краска на всех? Как вообще можно жить на свете с головой алого цвета и не умирать каждый раз от стыда, видя свое отражение в зеркале?! Бертион же, наоборот, явно гордился своей внешностью. Он выпячивал грудь и картинно любовался своими ногтями. И даже кивал им, мол, ничего так, даже в отражении маникюра я хорош собой и обаятелен. Запах виски летел впереди гостя и даже перебивал аромат бешенства, наполнявший его каждое движение.
– Где Де Энцо? – спросил с порога мерзкий и надоедливый тип, заслуживающий пинка под зад из его дома. Но с родственниками надо быть гостеприимным.
Фабрицио принял его в своём старом кабинете, а Валериана настояла, что тоже будет присутствовать.
– Он на задании, вернется нескоро, – Риц потер запястье левой руки. Запонки жгли ладони. Он старался не дышать. Это замедляло пульс, притупляло гнев и позволяло выжить в условиях общения с неприятным представителем неприятной семейки.
– Ты выдашь нам его!
– Только если его вина будет доказана, – Фабрицио сделал вид, что не зевает.
– Мы найдем его и выясним, кто отдал ему приказ.
Каждое слово Бертиана звучало, как команда, отрезанная часть пространства, которой необходимо подчиниться. Но Фабрицио были нипочём эти словесные уколы. Он стоял непоколебимо бесстрастный, показательно расслабленный. И спокойный. Но глубоко в подвалах своего мозга Риц уже застрелил Бертиана из маленького кольта, который Де Лот всегда носил в кобуре на левом боку. Интериус воскресил наглого бешеного пса, и Фабрицио убил гада ещё раз. И только после третьего мысленного убийства он ровно ответил: