- Тут скучно!.. – Пит замолчал, эта совершенно бесполезная фраза явно провоцировала Филлеаса на один интересный вопрос, к которому Пит уже давно приготовился.
- И что ты предлагаешь?
Парень улыбнулся, отложил подушку в сторону, вскочил с кровати и сказал.
- Пойдёмте на улицу!
- Уже времени много.
- Всего-то семь часов, давай, Филлеас, не ломайся!
Он не ответил.
- А ты? Пойдёшь со мной? – обращался он к девочке. – Мышонку нужен свежий воздух, это все знают, он же дикое животное, пойдём! – не успокаивался Пит.
- Слушай, во-первых, сейчас не семь, а полвосьмого, во-вторых, ты же знаешь правила – вечером на улицу нельзя! Просто успокойся, Пит.
- Но сейчас же почти лето! Темнеет ближе к девяти, так что час у нас точно есть, и мы не будем выходить за пределы города. Если мне не веришь, посмотри в окно, вон, там полно людей, никуда не торопятся. Это тебе не Москва, тут всё по-другому и правила совсем другие.
- Да чёрт с тобой, а то не отстанешь! – Филлеас глянул в окно – люди действительно ходили по улицам города, и это были не только солдаты, затем он вскочил с кровати и добавил: - Пятёрка, ты с нами?
Девочка решила пойти.
***
Во главе с Питом трое тихонько прокрались мимо комнаты Первого, спустились вниз по лестнице, миновали пост охранника и выбрались наружу.
Даже воздух в этом городе пах не так, как в Москве: меньше гнили что ли, и не было этого постоянного привкуса железа на языке, который возникал от множества смертей и ранений, и испаряющихся луж крови. Действительно, совсем другой город, совсем другой воздух, другие правила и другие люди.
- Так, куда идём? – спросил Пит.
- Давай туда! – ответил Филлеас и указал пальцем в одну из сторон улицы, в ту, где было больше вывесок и огоньков. И вправду все улицы в городе в предвечернее время, но до наступления полной темноты, превращались во что-то необыкновенное: рыночные торговцы открывали все свои прилавки и выставляли самый необычный товар (под товаром имелось в виду разного рода украшения, книги, всякие безделушки, то есть все, без чего могут жить люди, но то, что скрашивает их жизнь. А предметы первой необходимости выдавались всем гражданам бесплатно, только так и выживали оборонительные города), зажигались фонарные столбы, и вдоль маленьких прилавков, оплетая дома и заборчики, развешивались гирлянды, мерцающие тёплым оранжевым светом. В Москве такого никогда не было.
Филлеас смотрел на всё вокруг с нескрываемым восторгом, впрочем, лица Пита и Пятёрки не сильно отличались, все трое постоянно оглядывались по сторонам, улыбались и не могли понять, чему именно они радуются. Впервые они могли улыбаться от того, что просто идут по улице одного из городов. И даже маленький белый мышонок, прятавшийся в рукаве у Пятёрки, остолбенел от поражающего количества красок этого города.
Вдруг Пит повернул за угол и затащил за собой остальных, мальчик хитро улыбался, Филлеас прекрасно знал эту улыбку, обычно она предвещала большие неприятности, но перед этим всегда шло что-то очень и очень интересное.
Пит сделал два шага в сторону и перед глазами брата оказалась лестница на крышу одного из домов.
- Думаешь, стоит? – не сдерживая радости, спрашивал Филлеас.
- Стоит.
***
Какой же прекрасный вид открывался с крыши, он мог заменить ребятам картину ночного поля, наполненного сотнями светлячков, или стать иллюстрацией к легенде о равнине усыпанной золотом, в общем, ничего красивее в жизни не видели эти трое, а впрочем, не видел и никто другой вот уже тридцать лет, и не факт, что видел вообще когда-нибудь.
- Поразительно! – вырвалось из Филлеаса.
- Фил, Фил, смотри! – закричал Пит.
Мальчик указывал пальцем куда-то очень-очень далеко, но при свете тысяч маленьких фонариков можно было разглядеть абсолютно все в городе. Там в далеке, где-то на другом конце этой невероятно длинной улицы, виднелся он: огромный белый с несколькими синими полосками самолёт. Мальчики никогда не видели его так близко, в Москве конечно тоже был самолёт, но территория для него выделялась в самом дальнем уголке от детского корпуса, ведь этот прекрасный аппарат предназначался только для самых важных персон: главнокомандующих, учёных…
Но здесь из-за небольших размеров города эта железная птица будто бы была совсем рядом, такая большая: нос, два крыла, хвост, длинное туловище – мальчики могли разглядеть всё, хотя, всматриваясь всё дольше и дольше, заметили и огромную трещину ровно по середине корпуса, да и сам самолёт как-то неестественно разлёгся на взлётной полосе – он был сломан.