Подержать ребенка?! Надеюсь, она пошутила, так как я никогда не держала таких маленьких детей на руках. Мне кажется, я его раздавлю или еще что ненароком выроню. Сердце забилось с бешеной скоростью, и я уже хотела извиниться и отказаться, но мое воспитание и чувство вселенского долга всем на земле сказало «Да».
Женщина ловко передала мне сверток, взяла огромный чемодан двумя руками и, подмигнув мне, скрылась в вагоне. Пока ее не было, я смотрела на крошечное личико, которое обрамлял теплый байковый чепчик. Маленький носик был вздернут к верху и мелодично посапывал. Глаза были закрыты, но через тонкое веко было заметно, что зрачок бегает. Интересно, что ему сейчас сниться? Может улыбка матери или теплая бутылочка с вкусным молоком. Запах, который исходил от него, казался таким божественным, вкусным и родным, что я на секунду поверила, что это мой ребенок.
Из состояния блаженства меня вывел пронзительный гудок тепловоза, который был присоединён к поезду. Проводница шагнула в тамбур, закрываю подножку. Ее коллега достала из кармана желтый флажок и вытянула его на расстоянии руки. Я хорошо знала этот сигнал, поезд готов к отправлению. Закричав, что есть мочи, «Остановитесь», я бросилась к вагону, но поезд тем временем начал движение. Забывая слова и задыхаясь от собственного бессилия, я пыталась объяснить проводницы, что женщина оставила ребенка и еще не вышла его забрать.
- Нужно остановиться, ребенок, мать, – кричала я что есть мочи. Другая проводница достала красный флажок из кармана формы и быстро замахала рукой. Колеса завизжали, и поезд нехотя начал останавливаться. Через пару минут возле меня стояли начальник поезда, две проводницы и сотрудник охраны вокзала.
Пытаясь собрать мысли, я начала рассказывать, как женщина попросила меня подержать ее ребенка, который из-за моих криков проснулся и очень сильно кричал, и, сказав, что сейчас отнесет вещи в свое купе, зашла в вагон. По описанию женщины, проводницы стали припоминать, что была дама в красном кардигане, которая действительно заходила в вагон, но она сказала, что является провожающей и помогает своей родственнице занести вещи. Таких пассажиров у них не было.
Начальник поезда предложил мне и проводнице, которая проверяла билеты и занималась рассадкой, пройти по вагону и самой удостовериться, а может и помочь ее найти. Сердце бешено билось, когда мы поднимались по ступенькам поезда. Ребенка я отдала второй проводнице, пока мы проверяли всех пассажиров. Но пройдя весь поезд, все его вагоны, я так и не увидела этой женщины. Мы посмотрели все купе, туалетные комнаты и даже хозяйственную часть. Никого! Мне становилось все хуже, перед глазами все плыло и кружилось. Казалось земля уходит из-под ног. Неужели это все было спланированно. Как мать могла бросить своего ребенка, ведь это самое дорогое, что может дать ей жизнь.
Мои догадки и опасения подтвердил сотрудник службы охраны, сообщив по рации, что женщина не нашлась и поезд может следовать дальше. Проводница, которая была, не очень рада, что ей пришлось держать все это время на руках орущего ребенка, с большим удовольствием передала его мне, как только я спустилась на перрон.
Прижав малыша покрепче к себе, я посмотрела на сотрудника охраны, который в стороне о чем-то переговаривался по рации. Поезд тронулся и через несколько минут скрылся из виду. На перроне вокруг меня стало тихо и только два больших голубых глаза наблюдали за мной.
Спустя десять минут переходов по туннелям и длинным коридорам, сотрудник охраны привел меня к кабинету начальника станции. В приемной нас встретила высокая блондинка с внушительными данными. Она смерила меня презрительным взглядом с головы до ног, а потом, закатив глаза, медленно, покачивая бедрами, пошла в кабинет начальника. Ребенок начинал просыпаться и видно, что ему уже не нравилась вся эта ситуация. Раздался громкий плач, перерастающий в оглушительный рев. Сотрудник охраны нецензурно выругался и со словами «Я на это не подписывался», быстро скрылся за дверью.
Я осталась одна, один на один с младенцем, о котором я знала только в теории. Крик все нарастал, и я попробовала его показать из стороны в сторону. Но, увы, это еще только больше усилило негодование ребенка.