— Ну, это на глаз.
— Дикари! Если у меня немножко КЦ есть, я имею право носить жёлтые штаны. И передо мной пацак должен не один, а два раза приседать. Если у меня много КЦ есть, я имею право носить малиновые штаны, и передо мной и пацак должен два раза приседать, и чатланин ку делать; и эцилопп меня не имеет права бить по ночам, никогда!
—.. а ты, пацак, надень цак и сиди в пепелаце.
Знакомо? Да, многим из нас и каждодневно знакомо. А ведь мы не на Плюке, казалось бы. Или уже только «казалось бы»? Ведь эти самые пацаки с чатланами и учат ваших детей, воспитывают! И как же вы думаете, чему?!
Такой прорыв был совершён мной, такая победа: всего за два месяца мне удалось завоевать доверие враждебно настроенных подростков, удалось заинтересовать их своим предметом, удалось приучить их работать на уроках. А пятиклашки — те просто обожали мои уроки, мы с ними и на экскурсию успели сходить, и поделки делали, и песни пели. Всё это только по моей личной инициативе, конечно. Почёму я это подчёркиваю? Потому что это большая редкость в школе, потому что в школе обычно всё делается из-под палки, по указке сверху: если сказано свыше «пользоваться интернетом на уроках истории», тут же начинают пользоваться им на этих уроках, если сказано «внедрять инновационные технологии», тут же начинают их внедрять, даже сами толком не зная, а что это за технологии и где их брать-то! А у нас с детками всё было добровольно и всем на радость! С полным восторгом и у них, и у меня. Какие горы можно было бы свернуть, какие Альпы можно было покорить нам с учениками! Но нет, не дали, сволочи в жёлтых штанах. Передаю привет моим ученичкам: сейчас они уже старше, и если эта книжка им попадётся, возможно, они меня узнают.;)
Я не стала скрывать от детей причину моего ухода из школы. Они сами спросили меня об этом, и мне пришлось выбирать — либо говорить правду, либо что-нибудь соврать. Врать детям я не люблю, и я им рассказала без подробностей всё, как было. Они тут же принялись делиться со мной наболевшим, рассказывать о том, как с них постоянно собирают на что-то деньги, а в школе не появляется ничего даже из самого необходимого для образовательного процесса, зато у директора чуть не каждый год новый автомобиль, и как выпускники школы после выпускного бала крыли матом всю школу вместе с директором…
Учителя, которые не любят свою работу, — зачем они на неё ходят?
Я работала в разных школах, и везде я встретила огромное количество людей, не любящих свою работу, не любящих детей, орущих на них, обзывающих их в лицо и за глаза, да что там детей, уж за глаза-то оскорбляющих кого угодно: и детей, и родителей, и друг друга, всех. Существуют целые виды и подвиды учителей, не любящих детей. Одна из этих плеяд — это те, которые с упоением орут на детей на протяжении всех уроков и перемен, а потом на педсоветах получают от директора благодарственные грамоты в номинации «лучший классный руководитель». Эти люди пребывают в этой профессии во многом только потому, что положение учителя даёт им власть над заведомо уязвимыми созданиями, детьми. Эти тётки (порой молодые и симпатичные, т. е. внешне на тёток пока ещё непохожие) каждый день находятся в упоении от своей власти над детьми, они получают животное, физическое удовольствие от того, что постоянно кричат на детей, отчитывают их за все, что только можно, командуют, указывают и приказывают, что тем делать. Например, идёт урок, ребёнок (вежливый смышленый третьеклашка), подняв руку и получив разрешение сказать, стоит и что-то старательно объясняет, пытается сформулировать и донести свою мысль до других, и всё по теме урока, но так как слова ещё не очень подчиняются мыслям ребёнка, то у него не получается кратко и ёмко выразиться. А училка уже скрежещет зубами: она не хочет тратить время от урока, на котором она привыкла постоянно солировать, доминировать, играть первую скрипку и не даёт ребёнку закончить мысль. И не помогает ему (наводящим вопросом или подсказкой). Она бесцеремонно приказным тоном говорит ему: «Так, всё, замолчи». Ребёнок ещё пытается, как только может быстро, сбиваясь, закончить мысль двумя-тремя словами, но училка уже отрезает: «Сел уже!»
Другая группа учителей — «тихие пофигисты», которые, может, и были бы рады работать совершенно в другой сфере, но не получив когда-то такой возможности, теперь эти люди работают в школе. И только потому, что у них так получилось, например, конкурс в педвуз был ниже, чем на экономистов-юристов, или по любой другой из тысяч возможных причин, — одним словом, у них теперь есть диплом о педагогическом образовании и эта работа. Эти люди сами лично мне говорили, что работают в школе, потому что не могут работать там, где хотели бы (нет квалификации, нет опыта работы, который требуется в той области, и т. д.). Они тихо отбывают на учительской работе, не вкладывая никаких своих интеллектуальных, творческих, личных ресурсов, тупо отрабатывая упражнения по учебнику и шаблонные проверочные задания. И самое интересное — они даже не скрывают своей профнепригодности: открыто рассказывают об этом, но не на педсовете, конечно, а в приватной беседе. На педсовете же после того, как директор зачитала указ президента о новых требованиях к качеству современного образования, эти учителя берут под козырёк. Но вот закончился педсовет, и эти люди, покорно отсидевшие и проголосовавшие за все пункты протокола педсовета, идут в свои кабинеты и продолжают ничего не делать в направлении повышения качества образования, будь то помощь неуспевающим учащимся или что-либо ещё из самых-самых болезненных сторон среднего образования.