Ведь я тут же услышу целый хор голосов, замечающих мне, что, дескать, таково всё наше общество, дескать, учитель — всего-навсего отражение нашего нездорового общества!.. Это же самое я слышу непрестанно и в разговорах о милиции. Но, господа хорошие, зачем же врать-то?! Во-первых, «всё», да не всё! Чего это нам всё время в пример ставят именно плохую часть нашего общества, вместо лучших примеров? Чтобы оправдывать собственное бездействие только разве? Да, есть в этом обществе и наркоманы, и насильники, так почему бы тогда не начать принимать их на работу в милицию или в школу на основании того, что это тоже часть нашего общества, уж какое есть?! Но в том-то и дело — чего бы там у нас ни было в обществе, а милиционер или учитель не могут, не имеют права быть такими же! И даже пусть только лишь по причине наличия власти над другими людьми. Скажем, у меня вот нет права носить оружие и применять его или дубинку и шарахнуть ею по голове плохо ведущего себя гражданина, поэтому ставить знак равенства между мной и милицией — это безбожное лукавство. Точно так же и у учителя есть своя, отличная от «всего остального общества» ответственность, и эта ответственность — учить детей, в том числе чужих, научать их тому или иному! И как учитель может учить «тому», а может, «иному», так и общество может быть одним, а может быть совершенно иным… А во-вторых, это почему же такие профессиональные сообщества несут на себе всего-навсего функцию равнодушного зеркала, со способностью лишь отражать нам наше общество, вместо функции воздействия на него? Что это за рассуждение — «такое общество»? Это же не зеркало на стене, чтобы лишь показывать нам самих себя да кивать на других, не слишком ли им непыльно работать всего-навсего зеркалом общества, вместо выполнения положенных функций, вместо должной работы за народные-то деньги?
Поэтому говорить «какое общество, такой и учитель» — это, мягко говоря, вводить людей в заблуждение. У учителя есть свои отдельные функции и обязанности, которых может и не быть у остального общества. Поэтому общество может себе позволить быть каким угодно, а вот учитель — нет! Иначе, повторюсь, можно было бы брать на работу учителя совершенно кого попало, уж если этот кто-то просто является частью общества, правильно?! А вот то, почему им приходится постоянно нам врать, почему среди этих «профессионалов» (как они себя непременно назовут, вспомнят, когда им потребуется) встречаются свои евсюковы (и в школах, также изо всех сил покрываемые своей административной системой) — как раз вопрос того: а не кумовство ли, не знакомства ли, не лизоблюдство ли с подобострастием заправляют приёмом на работу кого попало и без учёта необходимых профессиональных качеств? Качеств, вовсе не обязательных у всего остального, постороннего делу общества! Вот вы ответьте себе, пожалуйста, на вопрос: как вы думаете, такие профессиональные — и крайне, на мой взгляд, необходимые — требования, как хотя бы а) порядочность и б) любовь к детям, — вообще имеют место быть в рассмотрении при приёме на работу в школу?!
Однако я твёрдо знаю: хорошие учителя ещё остались, я знаю, их мало, и чем дольше они работают в школах, тем меньше их шанс остаться хорошими людьми и педагогами, потому как «с кем поведёшься, от того и наберёшься». Но их было бы достаточно для создания альтернативы ныне существующей, абсолютно несостоятельной, формальной системы образования, системы, не развивающей, а калечащей личность ребёнка, ломающей детей как экскаватор, тупо и методично рушащий уникальный, тонкий, заповедный природный уголок, даже если он запущен и дик, недоразвит, глухой и колючий. Это моя мечта, и я верю, что она сбудется, если я найду единомышленников.