Почему всплыл в памяти тот случай – не знаю. Может, от мысли, что Мастер разгневается, узнав, что я сбежала. Или просто потому, что возвращаться в реальность не хотелось. Воспоминания были безопасными островками среди моря боли…
- Сладкая, золотая девочка, – врывается в сознание певучий голос.
Я лежу на каменном полу, но не чувствую холода, хоть дрожь и пробирает до костей.
Сколько времени прошло с моего побега? Что делает Мастер – ищет ли меня?
Я должна думать – не важно о чем, только бы не поглотила меня пустота в глазах эльфа. Только бы не окунуться в эту проклятую пучину хаотичной мглы. Мне нужны хоть какие-то эмоции, чувства. Пусть будет отчаяние, безнадежность, страх, но я, как назло, пуста. Пуста до такой степени, что слышу в голове завывание ветра. Быть может, это защитная реакция сознания – заблокировать всё. Потому что если я начну чувствовать, меня просто разорвет от боли.
Эльф брал меня раз за разом и с каждым распалялся все больше. Шептал на ухо всякий бред – что я сладкая, что красивая, что у меня потрясающее тело. А я смотрела на него и ничего не чувствовала – даже ненависти.
Заклятие никуда не делось - я все еще не могла пошевелиться: не могла ударить его или оттолкнуть.
Могла только кричать, но я молчала. Молчала и смотрела в его лицо, искаженное страстью.
Он не ласкал меня, он насиловал.
И хоть не могла двигаться, я чувствовала все: от боли до какого-то мазохистского удовольствия – тело меня предавало. И все же, боли было куда больше.
Расколдуй он меня, убила бы его без раздумий. Ухватила бы за мраморную шею мертвой хваткой. Душила и смотрела бы в глаза до последнего хрипа. Смотрела бы, как синеют его губы, а глаза выкатываются из орбит. И пусть он бил бы меня руками и ногами, пусть бы тоже схватил за горло, я не разжала бы рук.
Но, я была под заклятием и все, что мне оставалось – равнодушно смотреть на него, пряча боль. Последними силами я отгородилась от него прочнейшей стеной, чтоб не пустить в мысли, но стена продержалась недолго. Он разрушил ее тремя ударами.
Вот тогда и пришла спасительная пустота. Я цеплялась за нее, но понимала, что долго так нельзя – просто сойду с ума.
Постепенно тьма отступала, и накатили эмоции. Ярость, гнев, отчаяние, казалось, что голова лопнет, не сумев вместить их все. Но сильнее всего была ненависть.
Я ненавидела эльфа за то, что он делал со мной. Но еще больше я ненавидела себя. Свое предательское тело. Свою никчемность и неумелость – что не могла противостоять ему. Мои магические способности были ничтожны – я не могла защититься. Эта ненависть окрасила все в красный цвет.
А может быть, у меня просто лопнули все сосуды в глазах.
Собрав все силы – жалкие крохи, я откинула ненависть в самый дальний угол души. Снова сделалась пустой. Нарочито пустой. Пусть думает, что сломал меня.
В очередной раз врываясь в меня, он попытался читать эмоции – почувствовала его присутствие в голове. И пусть я не столь умелый в заклинаниях маг, кое-что тоже могу. Могу отгородиться ментально. Не хрупкой стеной, нет. Пустотой. Ее не сломить грубой силой. В ней можно только раствориться. Без следа.
Эльф был разочарован. Ему явно хотелось почувствовать мою боль. Словно она могла искупить вину Мастера перед ним. И хоть я не знала, за что эльф ненавидит Алекса, чувствовала, что ему хотелось ударить как можно сильнее. Унизить. Растоптать.
Не увидев в сознание эмоций и боли, эльф разозлился.
Он больше не насиловал. Он бил.
Сначала руками, после пошли в ход заклинания. Бил яростно, с удовольствием. После пятого удара я прошептала заклинание немоты. Не буду кричать. Ни звука.
Потом я перестала считать удары – отвлеклась. Пришлось плеваться кровью. Когда он поломал мне ребра, я отключилась.
Я парила в невесомости какое-то время и наблюдала за довольно странной картиной.
На полу, раскинув руки в стороны, лежала обнаженная девушка. Ее лицо было разбито – поломан нос, от зубов остались жалкие крошки. Пшеничные с позолотой волосы превратились в коричневые сосульки. Глаза остекленели и упрямо смотрели в каменный потолок. Тело было покрыто синяками и кровоподтеками. И весь вид убитой внушал жалость, вот только я не испытала ее. Не было во мне ничего кроме любопытства.
Рядом с мертвой девушкой сидел эльф. Его руки и одежда были запачканы кровью. Он раскачивался из стороны в сторону и что-то тихо, но злобно шептал. Спустя время его взгляд переместился на лицо девушки, прошелся по телу, и эльф грязно выругался, а следом зашипел:
- Слабачка!
После он сидел неподвижно и не моргая смотрел на свои грязные руки. Долго смотрел, но мне не наскучило – очень уж вид у него был забавный. Наконец, он вытер руки о штаны, потом развернулся к девушке, коснулся пульса, замер.
Даже со своего места мне было видно, что жилка не бьется. Но эльф словно не верил - снова и снова пытался нащупать пульс. Губы его побледнели, лоб покрылся испариной. Он отнял пальцы от ее шеи и вдруг закричал. Яростно, зло.
- Вот и сочлись, сука! Вот и сочлись!
Эльф поднялся рывком, зашагал по пещере, а потом принялся шевелить в воздухе пальцами. Когда в воздухе замерцало марево портала, он поднял девушку на руки и не задумываясь, кинул туда ее тело.
Я не успела подумать над увиденной картиной. Показалось только, что эльф был разочарован и безмерно зол. Но продолжить наблюдение не получилось – меня потянуло вслед за девушкой и я не сопротивляясь чужой воле, шагнула в портал.
Часть вторая.
Заточение.
Глава двенадцатая.
Мастер.
- Мастер! Мастер! – Дикий до невозможности визг вывел меня из транса.
Я уже второй день искал Наами, но пока безуспешно. Она словно растворилась в воздухе.
Едва вернулся из восточного леса, как понял, что Наама догадалась про щенка. У нее не было другого повода сбегать.
Поначалу я не волновался, но когда прошло более пяти часов, а ее все не было – начал злиться. Вздорная девчонка – решила проучить меня.
Спустя сутки я уже не мог скрыть волнения. Что-то было не так. Не могла она злиться из-за щенка так долго.
На второй день я отчаялся. Прочесал лес, ближайшие поселения, нашел только Азура – тот бил копытами и не давался в руки. Колдовал без перерыва, но все равно не смог напасть на след, а это значило, что ей встретился маг высокого уровня. И только боги знали – поможет он Наами или навредит.
Безусловно, я сломаю защиту, найду след, но для этого понадобится время. И кто знает, есть ли оно у меня. Есть ли оно у Наами.
- Мастер! – Теперь голосов было больше. Намного больше. В них было такое отчаяние, что сердце вдруг замерло. Да что же там?
Переместится на звук и оцепенел.
В центре каминного зала, в самом сердце замка, на бежевом ворсистом ковре, среди толпящихся, мечущихся в ужасе слуг, бесформенным кулем лежало тело.
На полу лежала окровавленная, обезображенная Наами. Моя нежная девочка.
Отовсюду раздавались крики, поварихи, несколько конюхов и всегда бесстрастный дворецкий – все они стояли полукругом возле Наами. На коленях.
А я вдруг завыл. Так безнадежно и отчаянно, что люди схватились за головы, а в оконных рамах потрескались стекла.
Я не слышал пульса. Наами была мертва.
- Это последняя сделка, маг, - свистящий, едва различимый голос взметнул волосы холодным ветром. – Тебе больше нечего предложить мне. По доброй воле идешь на сделку?
Я стоял на краю обрыва и смотрел в свирепую водную даль. Волны бушевали, бились об скалы. Все вокруг противилось этому действию.