Утром жутко болела голова. В висках стучало, моргать было больно – словно песок под веками. Я отказалась от завтрака и вышла на прогулку.
Земля после дождя была мягкой, в воздухе пахло свежей листвой и примятой хвоей.
Вывела коня – подарок Мастера, вороного Азура. Он приветствовал меня мягким ржанием и все подталкивал мордой в спину мол, садись уже в седло. Я засмеялась, в считанные секунды оседлала его и направила мелкой трусцой, а после и быстрым галопом. Ветер свистел в ушах, развевал выпавшие из прически волосы. С веток за воротник щедро лилась вода, но это меня ничуть не раздражало. Мы мчались быстро, горячо, не замечая времени. Азур счастливо ржал, намекая, что застоялся в конюшне. Я ласково гладила его по шее, каясь. Когда мы снова перешли на легкую поступь, я ощутила присутствие постороннего. В лицо дунуло теплым весенним ветром, и появился Рейярд.
- Приветствую, дорогая Ама! Едва за тобой поспевал! – Он улыбнулся, а я спешилась.
Мы отпустили Азура пастись, а сами устроились на полянке. Я наколдовала плед, и мы устроились на подсыхающей, от яркого уже солнышка, траве. Разговор потек ленивый – болтать мне особо не хотелось, Рей же осматривал меня внимательным взглядом, словно ожидая подвоха. В тот момент я порадовалась, что одела высокие перчатки, тем самым скрыв безобразный след на запястье. Ощутив, что я беззаботна, Рей перестал искать во мне какие-либо изъяны и расслабился.
Я же скрыла эмоции глубоко в сердце, напустила в глаза дурнинки и улыбнулась шире.
- Ама, я скучал очень, - глядя мне в глаза, сказал Рейярд и приблизился. Губы обдало мятным дыханием.
Сейчас поцелует – подумала я. Мысленно пожала плечами и решила – а почему бы и нет?
Рей мягко коснулся губ, накрыл их своими, напрягся, ожидая отпора, но я не собиралась этого делать. Он расслабился, губы стали настойчивее, а когда я ответила на поцелуй, услышала, как глухо и торопливо забилось сердце у него в груди.
Он обхватил меня за талию, устраивая удобнее, а я закрыла глаза и коснулась его губ языком. По Рею прошла дрожь, и он едва слышно застонал. Прижал крепче, одной рукой зарывшись в волосы. Я отвечала ему как могла – даже приобняла за шею. Только сердце мое не сбилось ни на миг, продолжая стучать ровно и неторопливо.
Руки его вдруг стали горячими, он гладил меня по спине, оставляя за собой пылающие дорожки, а я подумала, что пора прекращать этот театр одного актера. Отстранилась от него не спеша, напоследок мягко коснувшись губами. Он провел пальцем по моим, и шепнул на ухо:
- Ама, я…
Я не дала ему договорить. Приложилась к его губам еще раз и свистнула, призывая Азура. Вскочила в седло и быстро помчалась домой.
Я хотела не эти губы. Не эти руки. Я хотела другого мужчину.
У конюшни стоял Мастер. Он дернулся в мою сторону – но его опередил Рей. Промчался ветром, взметнув юбки проходившей мимо гувернантки, и подхватил меня, когда я спешивалась. Он стоял слишком близко, прижавшись всем телом, коснулся губами мочки уха, отстранился, но не убрал рук с талии. Не замечая ничего вокруг, смотрел только на меня. А я, чувствуя, как сердце наконец пустило вскачь, смотрела только на Мастера.
Он остановился резко, как на стену налетел. Я ожидала ярости, злости. Но он снова меня удивил. Улыбнулся. Жестко, неприятно, обнажив белоснежные зубы. Улыбка больше походила на оскал.
После обеда Рей зашел попрощаться. Сказал, что его вызывают родители – начинается охота.
Мы тепло попрощались, но целовать себя я больше не дала. Рей улыбнулся, обнял меня крепко и сказал, что будет писать. Я кивнула и проводила его до ворот, помахав на прощание. Если бы знала, что больше никогда не увижу его живым, никуда бы не отпустила.
Глава восьмая.
Вечер прошел на удивление спокойно. Я сидела у себя, закопавшись в древний трактат о магии. Пыталась разобраться, почему у меня пока нет ведущей стихии. Глаза устали, но я не обращала внимания – чтение неожиданно увлекло. Сидела в кресле, болтала ногой и грызла печенье, что подсунула мне тетушка Мэй – главная повариха. Приговаривая, что я вдруг «исхудала до изморыша, что аж вон кости торчат», она поставила на столик тарелку с шоколадным печеньем и кувшин с горячим какао, а напоследок потрепала по голове, бормоча под нос, что я отличный ребенок, но кушать стоило бы получше.
Улыбнувшись думам о доброй поварихе, я прозевала появление Мастера.
Он телепортировался прямо в комнату, хотя знал, что могу быть заняла.
Или хуже того – раздета.
Уселся в кресло напротив, не обращая на меня никакого внимания. Я решила подыграть. Продолжая махать тапкой, читала, даже произносила некоторые слова вслух. И снова магия – я так увлеклась, что позабыла про ночного визитера.
Он вдруг навис надо мной, загородив свет. Тень упала на страницы. Очутившись с ним нос к носу, заерзала, как в детстве – некоторые привычки неискоренимы.
Стоило ему взглянуть не по доброму – тут же возникала потребность в движении.
- Читаем? – Ухмыльнулся и неожиданно принюхался.
Решила говорить прямо:
- Я жду извинений за вчерашнее. Ты обидел меня, Александр.
- Извинений? Любопытно, – сказав это, выдернул меня из кресла и припечатал к стене. Тяжелая книга глухо упала с колен на ковер.
Не успела даже моргнуть, а он уже рядом. Близко-близко. Раздражение и гнев схлынули. Вдруг остро почувствовала, что стою перед ним в прозрачной тунике и коротких джинсовых шортах. Я позволяла себе одеваться так только перед сном, в своей комнате - где никто не увидит.
Не могла же я знать, что он придет. Или могла?
Он стоял так близко, что я почти упиралась носом ему в грудь. Он пах какими-то травами и слегка бергамотом. Вдохнула глубоко, задела его грудью. Соски затвердели, а щеки запылали. Попыталась отступить, но некуда было. Подняла голову и встретилась с ним взглядом. Что прочитала в нем – не передать. Клубок эмоций, запутанный, тугой, полный противоречий.
И вдруг так захотелось его, что кровь забурлила. В ушах звон, щеки пылают, а глаза, наверняка бесстыжие.
Приподнялась на носочках, положила руки ему на грудь. На ощупь не человек – сталь. Только сердце вот-вот из груди выскочит. Как и мое собственное.
Махнула рукой на детские воспоминания о нем. И на юношеские.
Есть только здесь и сейчас. Потянулась, прижалась к нему, и наконец-то поцеловала. Губы твердые, сам замер, что-то еще думает. Раскрыла его губы, лизнула. Подхватил меня резко, сжал до боли и понес в кровать. Уложил бережно, смотрит, не отрываясь. А я вижу, что сдался уже – глаза горят, одни зрачки остались. Расстегиваю на нем рубашку. Медленно, пуговка за пуговкой. Когда остается пара, не хватает терпения – рву.
Вижу его татуировки – цветные, разные. Переплелись между собой и руны, и магические заклятия. Провожу по коже ладонями. Боги, как хорошо. Опускаюсь к пупку и снова возвращаюсь. Не выдерживает, накрывает рот своим. Дразню его – покусываю. Он стонет и шарит руками по телу. Срывает тунику и жадно смотрит. Будто запоминает. Проводит по груди рукой, затем целует. Легко прикусывает сосок, ахаю, а он смеется. Опускается поцелуями к застежке на шортах. Выгибаюсь под его мягкими касаниями. Снимает шорты, а затем и кружевные трусики. С губ срывается стон. Он опускается еще ниже и целует. Боги, реально ли это? Он мелко дрожит, отрывается, шепчет:
- Девочка, сил нет больше…
Срывает с себя брюки, а я заворожено смотрю на него. Какой же он красивый! Тянусь к нему, и он снова покрывает меня поцелуями, мягко раздвигает ноги, а я подаюсь к нему. Входит медленно, не спеша, но я больше не могу терпеть. Делаю рывок, ахаю, и - он во мне. И больно, и сладко.
Он начинает двигаться, а я не могу сдержать стон – томный, жаркий. Постепенно, где-то глубоко нарастает ком, по чуть-чуть набирает обороты, а потом вдруг взрывается. Распахиваю глаза. Тело сводит судорогой. Это магия, да?