Изнутри дома доносились голоса, и я отчетливо слышала пронзительный голос моей новой мачехи. С тех пор как они вернулись из медового месяца, я редко ее видела. Я считала это божьим способом дать мне небольшую передышку от того ада, в который я погрузилась. Если бы мне пришлось ежедневно с ней общаться и видеть, как мой отец хвастается передо мной своей новоиспеченной семейной жизнью, в то время как моя жизнь медленно катится вниз по спирали, я бы, черт возьми, сошла с ума.
Мой телефон завибрировал. Даже сейчас, спустя несколько недель, мое сердце все еще замирало, когда мой телефон звонил или мне приходило сообщение. Но, в итоге, это всегда был не он, и я смирилась с тем, что этого, возможно, никогда не будет.
Я провела пальцем по экрану, и появилось сообщение от Эндрю.
«Мне кажется, тебе нужно выйти из дома».
Я напечатала ответ.
«Зачем мне нужно выйти из дома?»
«Ладно, ты поймала меня. Мне. Именно мне нужно выйти из дома. Кажется, стены начинают со мной разговаривать».
Я улыбнулась.
«Ну, это действительно нехорошо. Тогда тебе, наверное, стоит все же выйти из дома».
«Не заставляй меня делать это в одиночку. Давай выпьем чего-нибудь».
О, боже. Он приглашал меня на свидание?
«Я не приглашаю тебя на свидание. Я просто не хочу быть тем жалким парнем, который идет пить в одиночку».
Я выдохнула и откинула голову назад. Последнее, что мне сейчас было нужно, — это еще одно осложнение. Но мысль о том, что у меня где-то есть друг, была приятной. Клео слилась на второй неделе моего отказа выходить из комнаты, и с тех пор я ничего о ней не слышала.
Возможно, сбежать ненадолго из дома было не такой уж плохой идеей. Всю последнюю неделю Сайлас уговаривал меня рассказать Спенсеру, что я беременна. Но я еще не была готова. Думаю, я боялась рассказать об этом Спенсеру больше, чем своему отцу. У нас со Спенсером всегда были близкие отношения, в то время, как с Сайласом мы почти не ладили. И все же, когда пришло время поделиться с кем-то своей самой сокровенной тайной, я выбрала именно Сайласа.
«Я доставлю тебя обратно домой еще до того, как зажгутся фонари».
Я подавила смех и накрутила локон на палец.
«Заезжай за мной через двадцать минут. Меньше всего мне хочется, чтобы ты выглядел жалко».
«Слава Богу. Увидимся через двадцать минут».
Прижав телефон к груди, я посмотрела вверх. Темно-серые тучи начали обволакивать небо. Ощущение было почти зловещим: надвигающийся дождь стирал все признаки солнца, которое сияло всего несколько минут назад.
— Вот ты где! Я тебя повсюду искал.
Я посмотрела на Сайласа и выпрямилась, когда он сел напротив меня.
— Ну, теперь ты меня нашел.
Мой брат оперся локтями о колени. Задумчивое выражение лица подсказало мне, что именно у него на уме.
— Ты должна сказать Спенсеру. И папе.
Я откинула локоны за спину и молчала.
— Сиенна, это не тот секрет, который ты сможешь скрывать вечно. В какой-то момент люди, — он взглянул на мой живот, прежде чем посмотреть мне в глаза, — заметят.
— Я знаю это, Сайлас. Просто я еще не готова.
Он провел ладонью по лицу, на его лбу появились морщинки от беспокойства.
— Послушай, у нас с тобой нет таких отношений, как у вас со Спенсером. Я имею в виду, я люблю тебя и все такое, и мне больно от того, через что ты сейчас проходишь. Но я… — Сайлас замолчал и опустил взгляд на свои ноги.
— Сайлас, что ты пытаешься сказать?
— Только то, что мне страшно. — Он поднял взгляд на меня.
Я сузила глаза.
— Почему?
Он прикусил нижнюю губу, на его лице отразилась боль.
— Я боюсь, что не смогу тебе помочь.
— Сайлас, что ты…
— Это не царапина на папиной машине, Сиенна. Последствия всего этого куда серьезнее, чем потеря карманных денег на несколько месяцев. Это настоящая проблема, реально меняющая жизнь проблема, и я не знаю, смогу ли я тебе помочь. Боже…
Сайлас откинулся в кресле и нервно провел пальцами по своим темным волосам.
— Я — непутевый брат. Я — тот, у кого нет ни капли ответственности. Тот, кто создает больше проблем, чем может решить. Как я могу помочь тебе в таком важном деле, если сам только и делаю, что лажаю?
— Господи, Сайлас, — прошептала я, когда по моей коже пробежали мурашки. — Ты — мой брат, и я люблю тебя. Но ты не должен взваливать мое дерьмо на свои плечи.