Мой член пульсировал, мышцы были напряжены, а тело дрожало от желания. Я был готов снова услышать, как воздух в комнате наполняют ее стоны. Мне нужно было услышать, как Сиенна зовет меня по имени, почувствовать, как ее ногти царапают мою кожу, а зубы впиваются в мою шею, пока я заставляю ее кончить. Я хотел видеть, как приоткрываются ее губы и закрываются глаза, когда я вхожу в нее впервые после недель фантазий и дрочки.
— Блядь.
Я провел рукой по волосам и поправил член в штанах, после чего стянул с себя рубашку. Огонь в камине прогнал ранний зимний холод. Я взял еще одно пиво и открыл крышку, позволяя пене стекать по моей руке. Горьковатый привкус остался у меня во рту, когда я залпом проглотил почти половину, прежде чем обернуться и увидеть Сиенну, стоящую в дверях.
Каждый раз, когда я смотрел на нее, у меня перехватывало дыхание. Подумать только, я потратил столько сил, борясь с влечением, возникшим между нами, когда мы впервые встретились, только для того, чтобы стоять здесь сейчас и быть готовым пройти через ад ради Сиенны.
Между нами воцарилась неловкая тишина, в воздухе витало напряжение, грозившее в любую секунду взорваться.
Я прочистил горло.
— Мне кажется, что именно сейчас я должен сказать тебе, что сожалею о том, что поцеловал тебя, но это будет ложью.
Я взял стул и сел, поставив пиво на стол и наблюдая за Сиенной, когда она заняла место напротив меня.
— Я не хочу, чтобы ты извинялся за то, что поцеловал меня, Ной. — Сиенна крепко обхватила себя руками, откинувшись на спинку стула. — Просто мне нужно многое осмыслить, и прямо сейчас в моей голове царит гребаный хаос.
Я глубоко вздохнул.
— Я знаю, что это тяжело, и прошу за это прощения. Мне жаль, что тебя затянуло в этот водоворот дерьма, которым является моя жизнь. Я сожалею, что тебе приходится иметь дело со всем этим. Но даже если этого потребует сам дьявол, я не буду извиняться за то, что поцеловал тебя.
Ее щеки вспыхнули, и Сиенна поджала губы и оглядывала дом, игнорируя зрительный контакт со мной.
— Чей это дом?
— Друга.
— Богатый друг. — Сиенна вздернула бровь. — У тебя много друзей для человека, который не задерживается на одном месте слишком долго.
— Некоторые дружеские отношения никогда не умирают, особенно если они завязываются в ситуации между жизнью и смертью.
— Ты сказал, что тебе помогают друзья. Где они сейчас?
— Там, где им нужно быть.
Я встал и открыл холодильник.
— Ты голодна?
— Нет.
— Тебе нужно поесть.
— Я знаю это, — отрезала Сиенна, и я хмуро посмотрел на нее через плечо. — Я не ребенок, Ной. Я знаю, что мне нужно поесть. Просто в данный момент я не голодна.
Я ухмыльнулся.
— А вот и она.
— Что?
Я закрыл холодильник и повернулся к ней лицом.
— Упрямая рыжая девчонка, которую все знают и любят.
Сиенна переплела пальцы и посмотрела на свои колени.
— Многое изменилось.
— Я вижу это. — Я прислонился к холодильнику. — Почему?
— Потому что мне разбили сердце.
— Дело ведь не только в этом, не так ли?
Сиенна, не поднимая глаз, заерзала на стуле, нервно теребя подол своей рубашки. Что-то с ней было не так. И это не имело никакого отношения к ситуации, в которой мы оказались. Это было что-то совсем другое. Я это чувствовал.
Все дело в нем? В Эндрю, с его фальшивой улыбкой, которая практически умоляла меня вырвать ему селезенку? Все то время, пока я наблюдал за ними с противоположной стороны улицы, они пили кофе и ели пирожные, как будто им было на все наплевать. Мне хотелось подойти и натянуть его задницу на его долбаное лицо. Чертов собственник во мне хотел ворваться в ту кофейню, сорвать с Сиенны джинсы, наклонить над столом и засунуть в нее свой член так глубоко, чтобы она задыхалась и выкрикивала мое имя, пока этот мудак давился куском шоколадного торта. Я бы трахнул Сиенну жестко, грубо, сцепив ее руки за спиной и глядя этому ублюдку прямо в глаза, передавая недвусмысленное послание. Эта женщина была моей.
К несчастью для меня, арест за непристойное поведение в общественном месте разрушил бы наш план. Тем не менее, моя кровь кипела. Я должен был узнать, стоит ли Эндрю за этой переменой, которую я почувствовал в ней.
Я провел подушечкой большого пальца по нижней губе, изучая ее.
— Сиенна, посмотри на меня.
Она прикусила губу и посмотрела на меня из-под ресниц.
— Что изменилось?
— Я изменилась, — ответила она и пожала плечами. — Все изменилось.
Огонь в камине мерцал, прорываясь сквозь темноту и рассеивая тени. Отблески огня подчеркивали цвет и блеск рыжих волос Сиенны, придавая им золотистые оттенки, а отблески пламени танцевали на ее безупречной бледной коже. Сиенна Уитлок была не просто красивой, она была изысканной.