«Он ушел».
Я резко повернулась направо, облегченно вздохнув, когда обнаружила, что Ной все еще крепко спит рядом со мной.
— Проклятье, Сиенна, — прошептала я, приложив ладонь ко лбу. — Возьми себя в руки, черт возьми.
Я осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить его, натянула через голову одну из его рубашек и на цыпочках вышла из спальни. Было чуть больше восьми, и солнце еще низко стояло в утреннем небе. Арочные окна из соборного стекла создавали красивые блики света на деревянных балках.
Прошлой ночью я была слишком озабочена, чтобы по достоинству оценить это жилое пространство. Я была поглощена своими мыслями и этой чертовски хреновой ситуации с Ноем.
Когда я сняла с мебели все белые простыни, в воздухе повисла пыль. У окон стояли темные кожаные диваны с золотыми заклепками, на полу лежал плюшевый белый ковер. Все в домике было идеально в своей простоте, за исключением ванной комнаты, которая была совсем не простой. И эта ванна на ножках-когтях была именно тем, что мне было нужно.
От одного взгляда на душевую кабину у меня вспыхнули щеки, напомнив мне о событиях, которые привели к тому, что мы с Ноем оказались в этом душе. Это было безумием, насколько взрывоопасными мы были вместе. С каким диким желанием наши тела требовали этого. С какой силой кровь в наших венах обжигала нашу плоть огнем, в котором мы так охотно сгорали. Мы могли бы вцепиться друг другу в глотки и все равно, черт подери, получать от этого удовольствие.
Целая полка была заставлена солями для ванн, маслами и пенами для ванн на выбор. Я перебрала все и остановила свой выбор на красивом стеклянном флаконе с круглой крышкой с хрустальной ручкой.
На поверхности воды образовалась шелковистая пена, а по комнате медленно разлился аромат лемонграсса.
Когда ванна наполнилась, я взяла рубашку Ноя и провела по ткани кончиками пальцев, сердце заколотилось в груди от осознания того, что он вернулся. Мысль о нем была как нить, которая соединила все осколки моего сердца, медленно исцеляя его и делая целым.
Я нашла ящик с заколками для волос и небрежно собрала свои кудри в беспорядочный пучок, затем повернулась боком и положила ладонь на живот. Изменений пока не было. Мое тело выглядело по-прежнему, но это было не так. Нисколько. Во мне росла жизнь. Ребенок. Ребенок Ноя.
Я вспомнила учащенное сердцебиение, то, как весь мир казался таким маленьким и незначительным по сравнению с этим божественным звуком. Как крошечная фигурка в форме фасолины на экране стала значить для меня больше, чем мое собственное существование. У меня не было сомнений, что я хотела этого ребенка. Я просто не была уверена, что Ной чувствовал бы то же самое. Но он имел право знать, особенно учитывая опасность, подстерегающую нас.
С тех пор как Ной снова ворвался в мою жизнь, я оказалась в водовороте гигантского пиздеца, и у меня не было и пяти гребаных минут, чтобы все переварить. Подумать о том, что все это значит для будущего. Для нас. Для этого ребенка.
Теперь это были не просто Ной и я. Не только наши жизни висели на волоске. Но и жизнь нашего ребенка.
Я обхватила живот обеими руками. Ной должен был знать. Он должен знать правду. Он больше не защищал меня. Он защищал нас.
Я должна рассказать Ною. Сегодня.
После того как я убедила себя, что больше не могу хранить свою тайну, я погрузилась в ванну. Шелковистые пузырьки разлетались и липли к моей коже, горячая вода успокаивала и постепенно снимала напряжение с каждой мышцы.
Я откинулась назад и закрыла глаза, прислонившись затылком к бортику ванны. Здесь было так умиротворяюще тихо. Даже мои мысли казались менее хаотичными.
Время шло. Мой разум был спокоен, но я пыталась подобрать нужные слова, чтобы рассказать Ною о беременности. Это было нелегко. Но у меня не было выбора.
Я почувствовала, как чьи-то пальцы пробираются сквозь мои волосы, вытаскивая заколку. Открыв глаза, я увидела, что надо мной возвышается Ной, обнаженный, с растрепанными волосами, низко нависающими над глазами.
— Мне нравятся твои распущенные волосы.
Ной продолжил искать новые заколки, наши взгляды сосредоточились друг на друге, воздух вокруг нас стал осязаемым и наполненным чем-то первобытным.
Одну за другой он снимал шпильки, и мое тело содрогалось каждый раз, когда Ной ронял одну из них на пол. Все мои чувства обострились от исходящего от него сексуального напряжения.
Мои волосы распустились, и он собрал их в ладонь, наматывая на кулак.