Ной последовал за мной, зарывшись лицом в мою шею. Его дикие стоны и гортанное рычание наполняли мои уши. Мне нравилось ощущать его теплое дыхание на своей коже, знать, что он гонится за своим удовольствием.
Я принадлежала ему, а он был моим. Так будет всегда, независимо от того, будем ли мы вместе или порознь.
Протянув руку, он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами, крепко сжимая, целуя мою шею и покусывая мою плоть, скользя бедрами между моими бедрами.
— Господи, — пробормотал Ной, и я закрыла глаза, когда его член запульсировал внутри меня. Его тело напряглось, когда он кончил.
— Я люблю тебя, Ной, — прошептала я, обвивая руками его шею и запуская пальцы в его волосы. — Пожалуйста, не дай мне потерять тебя снова.
— Не потеряешь. — Ной убрал волосы с моего лица. — Я люблю тебя, малышка.
Сомнение дало трещину, и страх проскользнул внутрь, потому что я знала, что должна была это сделать. Я должна была ему сказать. Сказать сейчас.
Глава 17
Ной
Ничто в мире не могло сравниться с этим. Потеря себя в ней была способна стереть каждую капельку боли, которую я когда-либо чувствовал. Это делало горе, которое я носил в себе, немного более терпимым. Оно больше не поглощало меня так, как это было до Сиенны. Она дала мне надежду. Заставила меня почувствовать, что, возможно, моя жизнь не закончена. Что, возможно, это не конец, а новое начало. Пока я прижимал к себе ее теплое, восхитительное тело, мои мысли были заняты обдумыванием того, что нас ждет в будущем.
Глаза Сиенны блестели в мягком свете. Одинокая слезинка скатилась по щеке, и я вытер ее тыльной стороной ладони.
— Я знаю, что любить меня было нелегко для тебя. — Я провел кончиками пальцев по ее груди, обводя сосок. — Но клянусь своей жизнью, я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить тебе задачу.
Ее пухлые губы изогнулись в нежной улыбке, и Сиенна провела кончиком пальца по моей брови, убирая прядь волос с моего глаза.
— Я не думаю, что любовь должна быть легкой. Думаю, она должна сводить нас с ума. Именно так мы осознаем, что по-настоящему живы, а не просто существуем.
Я наклонился в сторону и взял ее за руку, прижимая к себе.
— Когда это ты увлеклась философией?
— С тех пор как мужчина с пистолетом, живший в коттедже моего отца, решил соблазнить меня.
— Я соблазнил тебя? По-моему, все было наоборот.
— Нет. — Я почувствовал ее улыбку на своей коже. — Я не так это запомнила.
Нас окутала умиротворяющая тишина, и мне чертовски нравилось слушать, как она дышит, чувствовать, как ее грудь прижимается к моей при каждом вдохе. Я хотел быть с ней всегда. Мне было все равно, даже если бы мне пришлось уничтожить каждого ублюдка в этом проклятом мире. Сиенна была моим новым началом. Моим шансом.
Но новая жизнь была возможна только тогда, когда будет рассказана вся правда. Даже если нам удастся сбежать от картеля, в глубине души я знал, что мы сможем начать жить дальше, только окончательно похоронив прошлое. Для этого я должен быть честен с ней. Абсолютно честен.
Не надо ходить вокруг да около и говорить только об определенных вещах. Она заслуживала того, чтобы знать правду. Всю правду.
Ее плечи дрогнули, когда она глубоко вздохнула.
— Ной…
— У меня была дочь.
Она напряглась, и я закрыл глаза. Эти слова прожигали дыру в моей груди.
— Ее звали Иви.
— Была? — едва слышным шепотом уточнила Сиенна.
Я уставился в потолок и впервые за долгое время позволил образу лица малышки просочиться в мое сознание, не пытаясь бороться с ним.
— Она была так красива. Белокурые локоны и большие голубые глаза, в которых светилось детское озорство. Иви была моей жизнью. До того, как я впервые взял ее на руки, я не понимал до конца, что такое «любовь». Она была такой крошечной. Маленькой хрупкой куколкой.
Я тяжело сглотнул, острые края воспоминаний врезались в мою плоть.
— Помню, я думал, что проведу остаток жизни так, чтобы никогда не навредить ей. По ночам я лежал без сна, с трудом дыша и думая о том, что могу потерять Иви. Страх был таким реальным и невыносимым, хотя она спокойно спала в своей кроватке в соседней комнате. По утрам, когда Иви просыпалась, и ее смех наполнял наш дом, этот страх рассеивался, и все, что я чувствовал, — это радость, любовь и счастье. Все это было в ее глазах. Я всегда чувствовал себя, как в раю, когда она обнимала меня за шею и шептала: «Я люблю тебя, папочка».