– Я… что… что?..
Не знаю, что хочу сказать, таращусь на хмурое лицо Егора, как умалишенная. А он говорит мне лишь одно:
– Не надо.
– Что это значит?
– Что тебе здесь больше не рады.
Смаргиваю воспоминания и, чтобы вновь не накрыло той волной боли, раздалбливающей рёбра, скорее ныряю в душевую кабинку. Воду включаю по-максимуму горячей, хочу думать лишь о ней, а не о том, как бегала за ним больше месяца, пытаясь выяснить, что случилось, и одно короткое от него: “Мне твоя дружба больше не нужна”. Тогда я очень быстро заработала прозвище “Лисий хвост”, пока не поняла, что всё безнадёжно.
Яр не заговорит.
По крайней мере, как раньше.
А вместо меня очень быстро в его жизни появится Алёна. И он даже на некоторое время совсем забудет про меня, пока однажды мы не поссоримся на совместном ужине прямо при всех родных, а у меня случайно со злости не вылетит, что его поведение настолько изменилось, что его даже отстранили от игры за то, что он попался за рулём без прав.
С тех самых пор мы ходим по одному и тому же кругу: Яр бьёт – я отвечаю – Яр бьёт.
Достав с полки шампунь, быстро мою волосы, но все остальное время просто стою, подставив лицо под струи воды, наслаждаясь тишиной в мыслях, как внезапно мне кажется, что слышу какой-то шум. На мгновение замираю, чувствуя, как участилось сердцебиение, а затем оборачиваюсь в сторону двери, стараясь прислушаться. Стекло запотело, но мне отчего-то не хочется его протирать, чтобы попробовать что-то увидеть. Вместо этого очень медленно тянусь к полотенцу и уже после того, как оборачиваюсь, отключаю воду, выхожу из кабинки. И… дверь – она приоткрыта. На несколько миллиметров, будто я просто не слишком плотно закрыла её. А я как назло даже и не помню, щелкал за мной замок или нет. Это такая незначительная вещь, мне нет причины скрываться.
“Не было”, – внезапно звучит в мыслях.
Лучше запирай комнату на замок, Ева, потому что следующий раунд будет за мной.
Твою ж… мои глаза распахиваются. Он не мог говорить этого всьерьёз. Или всё же мог?
Сжав полотенце в комок на груди, медленно тяну дверь на себя, заглядывая в комнату. Никого. Лекси только лежит у подножья кровати, а стоит ей меня заметить, сразу же начинает махать хвостом и поднимается, чтобы подбежать ко мне.
Господи, у меня такими темпами разовьётся паранойя, и всё же, первым делом я иду к входной двери в комнату, чтобы повернуть замок, а когда поворачиваюсь обратно, едва ли не кричу. Не от страха, а от переизбытка эмоций и понимания, что Яр был в моей комнате.
На столе стоит мой пакет, а рядом с ним лежит мой дневник.
Неожиданно всё становится на свои места, смотрю в сторону, чтобы убедиться. На стеллаже тоже стоит мой пакет, а вернее, как уже понимаю, пакет, выглядящий так же, как мой. И он принадлежит Крис. Очевидно, я взяла её пакет вместо своего, когда в понедельник пошла к ней после пар, чтобы помочь выбрать несколько купальников.
Черт! Больше никогда не буду пользоваться пакетами известных брендов.
Подойдя к столу, первым делом заглядываю в пакет, проверяя, что именно я там забыла. Слава богу ничего важного: черновики моей работы, чехол для солнцезащитных очков и два синих карандаша. Немудрено, почему не заметила подмены, там нет ничего важного, а вот то, что бросила туда наскоро дневник, я совсем забыла.
Получается, Рогозин и правда не был в моей комнате, до этого момента. Про читал или нет он дневник, доказать уже никак не получится. Однако сейчас я вижу, что резинка, фиксирующая обложку, снята, а между страницами что-то лежит. Карандаш – ещё один оттенок синего. Но я смотрю только на надпись большими буквами прямо посреди страницы.
«Дверь в ванну была тоже открыта. Если это приглашение, в следующий раз я им обязательно воспользуюсь».
Я захлопываю дневник, будто оттуда на меня глядел монстр, и резко отступаю на несколько шагов назад. Пока не осознаю, что стою прямо напротив окна. Шторы закрыты, но между ними имеется значительное расстояние, чтобы Яр с точностью мог понять, куда я пошла. Окно напротив я не вижу. Там выключен свет, но я буквально кожей чувствую, что Ярослав там. И он смотрит.
Неспешно подхожу к окну и направляю взгляд на комнату Рогозина. Надеюсь, смотрю ему прямо в глаза, потому что он должен знать, что ему меня не достать, даже если это не так и на самом деле чувствую слабость в коленях. А потом резко задёргиваю штору, не оставляя даже миллиметра просвета. Уж теперь я точно позабочусь о том, чтобы они всегда были закрыты.