– Ключевое здесь: «кучерявый», – парирует его сестра. – Уж мне то не надо залечивать, в чем на самом деле твоя проблема.
Ну все, я не выдерживаю и встаю. К окну подходить боюсь, но ведь этот разговор общественного достояния? Мы в принципе можем пригласить всех соседей, чтобы обсудить мои проблемы с Ярославом. Сейчас, кстати, Крис хочется ударить больше, чем её брата. Заглядываю в маленькую щелку, но вижу только одну руку Яра в куртке, стоящего ближе к дорожке, ведущей в гараж. Зато хорошо вижу плюшевую пижаму Крис, в которую она кутается возле калитки. Это моя вина, если бы я ее не игнорировала, она бы не стала заступаться за мои чувства, явно понимая причину моего желания затаиться.
– Моя проблема в том, что у тебя слишком развита фантазия. Нефиг мне приписывать того, чего на самом деле хочется тебе, – бросает Яр, когда уже встаёт в пол оборота, собираясь уходить. – Не надо лезть в мою жизнь. Ни тебе, ни твоей Лисицыной.
Он разворачивается, чтобы уйти, когда вдогонку ему летит:
– На твоей машине сегодня не хватало только слов: «Конченный мудачила»! Ева ещё слабо с тобой обошлась!
Но Яру уже на это без разницы, я слышу, как заводится мотор его машины в то время, как тетя Оксана не выдерживает, выходя из себя, и появляется на крыльце веранды.
– Кристина! Что это вообще за слова!
Закрываю лицо ладонями от стыда, словно это я кричала последнее. Крис откуда-то знает, что я разрисовала его машину. А теперь и его мама. Зато никто не знает, что Яр доставал сегодня Вадима. Все снова выглядит так, будто я мщу ему из обиды, что он меня бросил.
– Что, мама? – переводит свою пылкость Крис, пока Яр выезжает за ворота. – Это твой сын, уж могла бы вмешаться и хоть раз устроить ему взбучку за то, как он достаёт Еву.
Она всё ещё стоит у калитки, словно та может магическим способом открыться. Когда тетя Оксана отвечает, она говорит намного тише, чем это делали её дети, поэтому слышу только отрывки. Но зато четко, что это только между мной и Ярославом. А когда Крис выражает протест, отвечает, что она за своего сына, даже несмотря на то, что он может совершать ошибки. Плюс, калитка останется закрытой, раз Яру так спокойнее, и лучше нам с ней какое-то время встречаться у меня дома.
Я отступаю от окна и иду спиной до тех пор, пока не упираюсь в постель. Ноги сами подкашиваются. Не знаю, почему меня задевают слова их мамы даже больше, чем весь разговор, но неожиданно мне становится нестерпимо плохо. Скатываюсь вниз и сажусь на пол. Этого всего ведь добилась я сама, что даже женщина, которая принимала меня, как родную дочь, теперь против, чтобы я ступала на порог её дома. Моя мама против меня, Еся считает, что я виновник её неспокойной жизни, Вадим обижается, что плохо влияю на его репутацию. А сам Яр открыто заявляет, что я его достала.
И тут происходит то, что не должно было происходить ни при каких обстоятельств. Впервые за долгое время я сдаюсь и по-настоящему плачу, осознавая, насколько далеко я зашла.
«Яр – задница, – приходит мне смс от Крис, когда она оказывается в своей комнате. – Я больше не останусь в стороне, мне стыдно за его поведение, мы проучим его вместе».
А что я? Только плакать начинаю сильнее, потому что осознаю, что больше не могу с ним бороться, даже если на моей стороне будет Крис.
«Не надо, – набираю смс в ответ, вытирая слёзы и втягивая носом воздух, чтобы успокоиться. – Я не хочу больше воевать с ним».
В ответ Крис что-то ещё пишет, но я уже не читаю. Так и сижу в темной комнате, пока внутри меня не начинает ощущаться давящая пустота.
Не знаю, сколько так провожу времени, но когда прихожу в себя, на часах уже за полночь, а мне не то, что не спать, оставаться в этом доме не хочется. А потом приходит мысль ещё страшнее: мне не хочется больше оставаться в этом городе. Здесь всегда будет Яр и наше прошлое.
Заставляю себя собраться. Мне нужна победа на конкурсе, один разговор с отцом и я буду свободна от прошлого. С мамой буду решать проблему по мере её поступления, но опять же: если пойду в тройку победителей, мне даже не понадобятся её рекомендации.
Шатко втягиваю воздух и медленно выдыхаю, мне не нужен Вадим, чтобы добраться до местной «горы». Существует такси, главное выбраться из дома. Собираюсь максимально тихо, завтра с утра занятия, поэтому мама уже точно спит. Беру планшет и стилус, складываю его в рюкзачок и распихиваю по карманам джинс наличку на всякий случай. Выбравшись за ворота, вбиваю адрес в приложении, когда внезапно раздаётся какой-то крик у соседей. Отрываю взгляд от телефона ровно в тот момент, когда Кайманов закрывает калитку и пинает по ней. А затем показывает средний палец в камеру слежения. Замираю как вкопанная, наблюдая за Егором, прикрывающего на мгновение глаза, запрокидывая голову назад. Я давно с ним не общалась, чтобы знать, что у него происходит, но знаю его отца, чтобы понимать, что именно ему был адресован его средний палец.