– Ну так что, ты отвезёшь меня туда?
И куда же подевался весь его энтузиазм? Серьёзный становится и некоторое время раздумывает, прежде чем, вздохнув, махнуть головой в сторону машины.
– До пяти, Лиса, – бросает Егор, обходя машину, – у тебя есть время до пяти.
Глава 9. Ева
– Что это значит? – спрашиваю, глядя на протянутую Егором кепку, которую тот достал с задней полки автомобиля, остановившись перед гаражами.
– Надень, – говорит, даже не глядя в мою сторону.
А мне смешно становится, когда окончательно всё понимаю.
– Серьёзно? Будешь меня скрывать?
– Ты сама хотела пробраться незамеченной, – напоминает резонно.
Однако мне все равно это кажется абсурдным.
– Да, но...
– Послушай меня, Лиса, хоть раз, – не даёт он даже попробовать поспорить. – Мне без разницы: я могу тебя хоть к тачке Яра доставить, а там – снова кусайтесь, сколько вам вздумается, – Егор так спокойно говорит об этом, будто последнее уже стало устоявшейся нормой. – Или же ты наденешь кепку, спрячешь волосы, потому что у Яра радар настроен на рыжий цвет, и спокойненько выйдешь, когда я припаркуюсь боком, чтобы ты прямиком пошла на гору, а потом также тебя в пять забрал, предварительно избавившись от него.
Кайманов смотрит, вздёрнув бровь, как бы спрашивая: «Ну?», а мне хоть и хочется возразить, так как прямым текстом мне только что подтвердили, что у Яра на меня аллергия, впервые нечем. Егор прав, а я хочу доделать работу. И протест уж точно не стоит того, чтобы всё было впустую.
– Хорошо, – говорю я.
Беру кепку, скручиваю волосы в жгут и прячу их под неё. Егор страгивается с места, а я, скрестив руки, отворачиваюсь к окну. Ощущение такое, будто еду зайцем на чужую вечеринку, куда мне вход запрещён, хотя я точно здесь не из-за Яра.
Не важно, что обрыв когда-то показал мне он. Яр не приватизировал себе трек и гору. Это общественное место, и всегда кто-то да присутствует на горе. Однако от скверного чувства избавиться не получается. Особенно когда Кайманов сворачивает на грунтовую дорогу и вдалеке виднеется трасса и площадка, где стоят машины. Здесь не всегда гоняют, компании просто так собираются несколькими машинами, курят кальян, даже привозят сюда с собой пиццу и суши и проводят хорошо время. Иногда здесь многолюдно, иногда можно застать всего несколько компаний.
Но сейчас… даже дыхание спирает, когда доносятся первые биты музыки. Над парковкой и трассой зажжены прожекторы, машин столько, что можно пройти между ними только змейкой. Сегодня будут заезды. Понятия не имею, по какому принципу их устраивают, но за последний месяц, мы застали их с Зайкой всего раз. И то, я знала, что Яр дома.
– Всегда знал, что удача – твоя самая сильная сторона, Лисицына, – комментирует Егор, сбрасывая скорость.
– Зато сарказм – не твоя, – парирую, не находя ничего смешного в его словах.
Одно желание – сдать назад. Держит только то, что не могу вечно бегать от столкновений с Рогозиным.
– А кто сказал, что это – сарказм? В толпе проще потеряться.
Егор заезжает на площадку, а я буквально сползаю вниз, искренне веря, что это поможет. В лица людей специально не вглядываюсь, не хочу никого знакомого разглядеть.
– Страшно? – усмехается Кайманов, а мне прям ударить его хочется.
– Тебе весело? – с укором бросаю я. – Действительно находишь это смешным?
– Если бы, – качает он головой, по-прежнему глядя только на дорогу, так как ему приходится пробираться медленно и аккуратно. – Вы с Яром – драма, но уж точно не комедия.
Я даже на мгновение забываю, где мы находимся. Зависаю над его словами. Пристально смотрю на Кайманова и думаю, что мы очень давно с ним не разговаривала так откровенно. Это шанс? Возможно. Я могла бы попробовать ещё раз спросить его, что произошло с Яром. Тем более, Егор сам указал, что дело именно в нас. Но чем дольше обдумываю, тем отчётливее понимаю, что не от него я хочу это знать.
– Егор Кайманов да философствует? Вот, что действительно страшно, – нахожусь с ответом, чтобы уйти из того русла, в которое свернул разговор.
А Егор снова усмехается.
– О, ты просто…
Дальше я не слышу, у меня точно сердце с хлопком что-то защемляет, когда вижу Яра. И это одно из самых мучительных зрелищ. Ненавижу наблюдать за ним со стороны, когда он не знает, что я рядом. Он живой. Весёлый, непринуждённый и не колючий. Такой, каким раньше я могла лицезреть его каждый день. И по такому Ярославу я непомерно скучаю.