Он стоит, опираясь на багажник своей машины, рядом сидит Сатинская, её волосы ловят блики, когда она наклоняется, чтобы что-то сказать ему, Яр ей кивает, будто с чем-то соглашаясь, а потом вновь переводит взгляд на парней, которые стоят рядом. Смеётся, улыбается, а его глаза не излучают ни холода, ни ненависти, они сверкают тем, что я могу видеть теперь только издалека.
В горле образуется комок, который с трудом сглатываю, отворачиваясь и утыкаясь взглядом в коленки. Заодно отмечаю для себя, что Егор больше ничего не говорит. Однако прибавляет скорости и резко разворачивается, паркуясь прямо за кустами, на узкой дорожке, ведущей на «гору». Мне требуется секунд двадцать, чтобы собраться и натянуть улыбку.
– Спасибо, – говорю Егору, который с некой озадаченностью за мной наблюдает.
Кажется, что сейчас он сам готов поднять разговор, от которого сбежала пару минут назад. Но в итоге просто кивает.
– Надеюсь, в этот раз без приключений, – бросает он, когда уже начинаю открывать дверцу. Киваю ему в ответ, никак не комментируя его напоминание. Просто даже не могу думать об этом сейчас. – Где-то без пятнадцати пять подъеду сюда же, – добавляет Егор. – Если что, звони.
Он ждёт где-то с минуту, пока я иду по дорожке, после чего отъезжает, и у меня появляется ощущение, что наконец могу глубоко вдохнуть воздух. Останавливаюсь и провожу руками по голове. Секунда, мне нужна всего секунда, чтобы перевести дыхание и вновь вернуться к тому боевому настрою, с которым сюда собиралась.
Ведь всё проще простого: с глаз долой из сердца вон – так?
Плевать, что Яр сейчас рядом, куда важнее, что он не будет моим соседом всю жизнь.
Но время идёт, сижу на привычном месте, – это большой валун, прямо у края площадки, – держу в руках планшет с открытой работой, а из моих мыслей так и не выходит Яр. Смотрю вроде на город, а перед глазами он, наклоняющийся ко мне и улыбающийся, когда мы были здесь с ним в последний раз. Сейчас на моем месте Алёна, и в отличие от меня, она его девушка. Она смогла его получить, когда я для него всегда была только подругой.
Нет, между нами были какие-то особые моменты, когда мне казалось, что я действительно привлекаю его, как девушка. Но чем всё заканчивалось? Стоило мне только подумать, что я ему нравлюсь, тут же узнавала, что у него новая пассия.
«Яр такой классный», «Яр проводил меня вчера до дома», «Ты знала, какой у Рогозина твёрдый пресс?». И это самый минимум, что я наслушалась, даже не участвуя в разговорах. Он перевстречался с половиной школьных девчонок, а с кем не встречался сам, с теми встречался Егор. Но даже он был скромнее, по крайней мере, вся школа не видела, как он засовывает свой язык в рот новой девчонке. В какой-то момент мне стало чересчур больно видеть это. Я не могла сказать точно, что без ума любила Яра. Нет, я никогда не могла описать того, что чувствую к нему. Он был идеалом и в тот же момент – кошмаром всех девушек. Как будто две личности, а я никак не могла понять, что испытываю к его второй половине.
Но – да, мне было ужасно больно видеть его с другими. Я убеждала себя, что это просто чувство собственности, иного характера ревность, но… я даже не могла чувствовать запах чужих духов на нем. Я уже вроде и не видела девушек с ним, но знала, что он приходит ко мне от них.
Поэтому здесь всё было просто: Ярослав Рогозин был для меня тем, с кем я хочу быть рядом всегда, и при этом никогда на него не претендовать.
Перешагнув ту черту, хоть раз изменив наши отношения, мы их не вернули бы никогда.
Один день получить его по-максимуму, чтобы завтра остаться ни с чем?
Вот ведь незадача, каково было моё поражение, когда через неделю, – самые длинные отношения у Ярослава, – он не расстался с Аленой.
Жалела ли я после этого, что не рискнула? Нет. Единственный раз, когда мне действительно показалось, что он ко мне что-то чувствует, и поддалась эмоциям, прядя к нему об этом поговорить, всё, что получила: «Не надо, Лиса, к нему сейчас заходить, он занят».
Занят другой… в той самой комнате, где ещё утром была с ним я и видела в его глазах то, что наполняло моё сердце волнительным штормом.