«…Я знаю, что ты читаешь это, мой милый недруг. Разочарован? Обижен? Неужели теперь Нильс Веркоохен напуган? Твои планы рушатся, твоя жизнь рушится, и я разрушу тебя. Она будет с нами, она будет кричать от боли и каждый день умирать в муках, а затем возрождаться уже мертвой. Я вырву крылышки у твоей птички, она никогда больше не полетит, Веркоохен. И знаешь, кто виноват? Ты. Любовь – гнилое дело, верно? Я знаю о вас все, со дня вашего рождения на этот свет, до последнего дня вашей жизнедеятельности.
Город мой, правление мое, твое сердце зажато в моих руках, и мне ничего не стоит раздавить его, точнее ее. Остаток жизни она проведет в ненависти к тебе. Ты не сдержал ни одного обещания, данное ей. Веркоохен – ты разрушил ее, не осознавая этого.
Успеешь ли ты спасти ее, когда я уже буду перед ее домом?
Но сейчас беги, парень, твоя задница пылает от камеры в углу и уже вызванной полиции…»
Я поднимаю глаза, глядя вперед. Тело заковало от жестокого неведенья и ужаса, понимания того, что меня одурачили. Пронизывающий страх был во мне, я был напуган. Руки тряслись, а на глазах выступили слезы, которые я отчаянно пытался сдержать в себе, но не мог. Хотелось тут же кричать, завыть и убить этого человека.
Он не должен сделать ей больно!
Рука поднимается в тот самый угол, где висела камера и я незамедлительно спускаю курок, слыша оглушительный выстрел, вздрогнув, но не от выстрела.
«…Твои планы рушатся, твоя жизнь рушится, и я разрушу тебя…» – отдается эхом в моей голове, когда я комкаю лист бумаги.
– Нужно бежать. Черт, быстро! – кричит Алекса парням, которые в упор смотрели на меня, когда я впервые почувствовал себя сумасшедшим, до смерти напуганным и побледневшим со слезами на глазах.
– Нильс? – Лиам кладет руку мне на плече, заглядывая в мои глаза. Зубы крепко заскребли, а кулаки сжались до неестественного белого цвета кожи.
«…Я вырву крылышки у твоей птички, она никогда больше не полетит, Веркоохен…» – я слышу в своей голове его голос и душераздирающий крик девушки, и пока воображение играет – я поддаюсь приступу паники, тревоги и всем эмоциям, которые разом атаковали меня, сделав беспомощным.
Она была в опасности на расстоянии тысячи миль и бездонного океана. Она была недосягаема и в опасности. Она верила мне, а я ее подвел. Я хотел обезопасить ее, вместо чего предоставил врагу лучшую позицию в этой игре с ее жизнью.
Вдалеке послышались громкие сигналы полицейских машин.
– Быстро! Шевелитесь! – Алекса погнала всех прочь, ухватив меня за руку. Теперь до меня мало что доходило, и я шел туда, куда меня направляли. Чувствую убивающую меня тревогу и вину. Но весь ужас был только впереди, и я это понимал, прежде всего.
– На первом этаже охрана, – говорит Лиам, отступая от ступенек. – Назад! – шепчет он, заставляя нас вернуться и побежать по коридорам.
– Быстрее, Нильс, ты ей не поможешь, если подставишься под обстрел, – гневно говорит девушка, потянув меня за угол, когда я слышу появившуюся вдали охрану, которая целенаправленно выпустила пару оглушительных выстрелов, заставив всех пригнуться, и бросится в бег.
Коридоров и ходов было много. Дом был без света. Охране было поручено стрелять на поражение, подъезжала полиция и нас зафиксировала камера. Несмотря на остальные проблемы, это был самый худший исход всего, что могло произойти.
У меня действительно все рушилось, как по щелчку пальцев.
– Сюда, – Зейн открывает двери какой-то комнаты, предоставив убежище и закрываясь. – Через окно.
– И как ты это себе представлять, мать его, Зейн? Тут третий этаж! – прорычал Луи,
нервно смотря на комнату.
– Я изучал его дом, – говорит парень, подходя к окну и открывая его. – Тут есть каминная труба.
– Она каменная, идиот!
– У тебя есть другой план? – прокричал Зейн.
– Заткнитесь и спускайтесь, иначе от нас ничего не останется, – перебил всех Лиам, глянув, как я опустился по стенке, зарываясь руками в волосы.
– Алекса, иди, – говорит Пейн, садясь около меня.
Зейн полез первым. За ним Найл.
– Еще не все кончено, Нильс. Розалии сильная, тем более с ней Гарри, – друг пытается меня ободрить, но не выйдет. Сердце сдавило невыносимой болью, что я чувствовал только тогда, когда был с матерью в ее предсмертный день.
– Нас шестеро. Гарри один. Нас уже практически повязали, – шепчу я, и в подтверждение всего, слышу выстрел.
– Ты не можешь знать наверняка, Хоффман умеет манипулировать и вводить заблуждение. Не верь тому, что читал.
В окно полезла девушка, а за тем Луи.
– Я хотел безопасности, думал, что так будет лучше… Лиам, если все действительно будет так, как написал Хоффман… тогда просто придет конец.
– Заткнись, Нильс, – прорычал Пейн, ухватив меня за плечи и с силой встряхнув, заставляя меня опомниться. Но как можно опомниться, когда самый дорогой человек был в настоящей опасности? Все затуманено. Но дальнейшие реплики парня перебивают рядом слышимые шаги. – Быстрее, – толкает он меня к окну. –
Поторопись, иначе нас тут заживо похоронят, – рявкнул он на меня, заставляя залезть на окно. Голова отдала легким головокружением. Хватаясь за каменную трубу, я карабкаюсь по ней в низ, замечая, как появляется Пейн.
Послышались выстрелы в комнате, и парень не достав земли, спрыгивает, умело приземляясь.
Лиам поддается ко мне, и мы добираемся до забора, на который я залезаю. Лиам следует моему примеру.
Но все не должно было пройти с изумительной точностью, и я это понял, когда раздался выстрел, а парень, зашипев, опустил руки, падая на землю. Инстинктивно направляю оружие на окно, где стреляли, опускаясь и поддавая руку парню.
– Вали, Веркоохен.
– Мечтай, Пейн, – подхватывая парня, я помогаю встать ему на ноги, одна из которых была прострелена и кровоточила.
– Ты точно больной, – прошептал он, ежась от полученной раны. – Лезь, я прикрою, – говорит он, достав свой пистолет и наугад стреляя в дом, заставив охрану спрятаться, пока я залезаю на забор. Поддаю Лиаму руку, за которую он хватается, и тяну вверх, пока он хрипло рычит, помогая себе двумя ногами.
Не удержавшись, мы оба летим на землю с другой стороны дома, замечая, как в переулке проезжают полицейские машины.
– Да пошло оно все, – шепчет Пейн, усмехаясь и зажимая рану. Я помогаю ему встать, взяв под руку, опрокидывая ее себе на плече. Рядом тормозит машина. Алекса.
Действуем быстро, пытаясь не забывать о вооруженных охранников и полицейских с лицевой стороны дома. Пейн громко выругался, когда сел в машину, а Алекса дернула по газу, поддаваясь дальше от дома.
Меня подрагивает от того, что еще никогда дело не доходило до оружия. Угрожать – да, стрелять в мишень на тренировках – да, но никак не в живых людей. Пейн был ранен.
– Серьезно? – обеспокоенно поглядывает Алекса на нас, когда я помогаю Лиаму зажать рану.
– Ерунда, – отзывается Лиам.
– К Нильсу нельзя ехать, – факт.
– Тогда перебьемся в мотеле, – предложила Алекса, ожидающе взглянув на меня.
– Только быстрее, – соглашаюсь я.
Нервно доставая телефон из кармана своей куртки, я набираю номер Гарри. Гудки заставляют меня почувствовать тошноту, когда я не слышу его голоса. В машине царила тишина, когда я начал вновь набирать номер. Ничего. Телефон миссис Мерфин так же остается нетронутым.
Розали не отвечает, как и остальные, и я нервно выдыхая, смотрю на Пейна, который сожалеющее состроил гримасу.
– Все не так плохо, – не убедил.
– Да что ты? – фыркнул я, не сдерживая бешеного и до смерти запуганного зверя в себе.
– Может, они спят или наоборот выбрались погулять, – предполагает Пейн, корчась, когда я сильнее зажимаю его ногу, не оставляя попыток дозвониться.