Она выглядела значительно лучше. Одежда была обычная, без шика, волосы собраны, а на лице лёгкая улыбка. Она дошла до скамейки и присела на неё, подняв голову к облакам.
Я спрятался за деревом недалеко от неё, чувствуя, как моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Я не знал, что сейчас увижу. Придёт ли кто-то за ней. Пропадёт ли она на секунду, прежде чем вернуться, или откроется воронка. Я не совсем понимал, как выглядят все эти перемещения со стороны, но во все глаза смотрел на неё.
Лена сидела и всё также смотрела на небо, а потом встрепенулась и начала осматриваться по сторонам. Я с замиранием сердца заметил, как её облик преобразился. Прежде всего это коснулось волос, которые из светло-пшеничного стали тёмно-русого цвета. Лицо мне было плохо видно, так как она сидела ко мне боком и даже больше спиной.
Лена подскочила и начала осматриваться, но я спрятался сильнее в тень, чтобы она меня не увидела. Я точно не мог сказать, почему я это делаю. Но мне хотелось убедиться. Это, наверное, тот самый последний миг, о котором многие говорили. Когда остаётся последний шаг до заветного желания, и на этом последнем шаге ты в предвкушении и с трепетом замираешь.
На нас хлынул дождь, и я вдруг увидел, как Лена упала обратно на скамейку и закрыла ладонями лицо.
Она плакала.
Чёрт!
Она что, думала, что я её бросил?
Вот же глупенькая.
Не тратя больше не секунды, я раскрыл зонт и пошёл к ней. Меня переполняла нежность к этой отважной и хрупкой девушке.
— Привет принцесса, — сказал я, чувствуя, как моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Я никогда не устану так с ней здороваться. Она подняла голову. Пару секунд она ошеломлённо смотрела на меня, и я уже мысленно приготовился, что она, как и раньше, начнёт ругаться. Но Лена вдруг подскочила и, обхватив меня за шею, прижалась ко мне, всхлипывая на моей груди и опять проливая слёзы на мою одежду. Я обхватил её свободной рукой и прижался лицом к её влажным волосам. Такой знакомый запах…
— Я скучал, — тихо сказал я, вкладывая в эти слова всю свою тоску.
— Прости меня, — сказала она, шмыгая носом.
— Не за что, — сказал я.
— Как же. Видел же, какой я была сволочью…
— Прощу, если поцелуешь, — сказал я, наглея на глазах. А что? Я полтора года ждал!
Она хихикнула и, подняв голову, встала на цыпочки, прижимаясь к моим губам. Боже, я уже успел забыть, как это прекрасно держать её в объятиях и целовать. Отстранившись от неё через какое-то время, я улыбнулся и сказал:
— Пошли домой.
— Пошли, — кивнула она, и я слегка отвел в сторону локоть, предлагая ей ухватить за него.
— Позвольте вас сопроводить, прекрасная леди.
— Вы настоящий джентльмен, — опять хихикнула она, и в её глазах засветилось счастье.
И я повёл её домой.
К себе домой…
К нам домой.