Один щелчок. Она даже могла не говорить, кем она была сейчас. Они могли просто обменяться устным рукопожатием, и этого будет достаточно. Какой вред это могло принести?
Она задрожала. Ее руки были сильно сжаты в ее коленях, и она держала их там, чтобы они не выдали ее.
Она не могла вернуться, даже и на одну минуту. Приветствие эскадрилье имперцев, в то время, как Старкиллер был на задании, рисковало все погубить. Ничто не стоило этого. Даже просто поговорив с кем-то, кого она когда-то считала союзником, а теперь, возможно, ее врагом. Если бы он знавал, что она все еще жива…
Ее дрожащие руки вернулись на клавиатуру. Медленно, она набрала на ней свое имя.
Ее файлы больше не были закрыты. Фактически, она увидела их мгновенно. Она читала резюме своей карьеры, как будто свой собственный некролог. В одном очень реальном смысле, это так и было.
Шпион… предатель… казненный по приказу имперских властей.
Не осталось никаких сомнений. Она не могла вернуться. Она даже не признавала ту жизнь, которую она должна была иметь. В ее планы вмешались. Все ее основные достижения ушли. Даже Каллос не заслуживал упоминания. Она была низведена до неудачливого летчика-истребителя, которому так или иначе посчастливилось служить в главной эскадрилье галактики, а затем подвел свою команду. Хуже того, она убила их. Женщина в отчете заслуживала того, что содержал файл. Это понимала Юнона Эклипс.
Прошлой Юноны Эклипс больше не существовало. Новая Юнона Эклипс была вохмущена, что она была так легко преуменьшена, даже в официальном документе, о котором она больше не заботилась. Если это случилось с нею, со сколькими другими еще это случилось, заклеймленными как предатели их собственных матерей?
Она на мгновение задалась вопросом, что подумал ее отец? Но решила не думать об этом.
По крайней мере она считалась мертвой. Она цеплялась за ту уверенность, когда ярость бушевала в ней. И она сопротивлялась ей.
Хриплый голос Кота заставил ее вздрогнуть и быстро очистить экран, прежде, чем вспомнила, что он был слеп.
— Я думаю, пришло время проверить как там ваш друг, — сказал генерал. — Он там уже слишком долго.
— Вы правы. И я уверена, что он хотел бы знать то, что я выяснила. — Она рассказала, что рабов вуки собираются переправить в другое место с какой-то неизвестной целью. — Вы думаете, что ваш друг в Сенате знает что-нибудь об этом?
— Я уверен в этом, — сказал Кота.
— Думаете поэтому мы здесь?
— Я думаю, что, возможно, есть одно решение двух проблем. Во всяком случае, надо попытаться.
— Я предполагаю, что мы увидим то, что увидим. — Она начала открывать канал связи, но тут поняла что она только что сказала. — О, я сожалею.
Нет никакой необходимости в извинениях, — сказал Кота грубо. — Это — всего лишь оборот речи.
Беседа погасла. От комлинка Старкиллера послышался шум работающих машин.
Глава 19
Юнона хотела ему сказать то, что могло быть важным
Но что бы это ни было, придется подождать.
Нога шагохода ступила прямо рядом с ним, заставив все в его голове встряхнуться. Ученик не прервал свой широкий шаг. Он рассчитывал свой бег точно, избегая разрывов гранат и энергетических стрел, выпускаемых стрелком и приближаясь к шагоходу снизу, где металлическая броня была самая слабая. Большая голова вертелась над ним, стремясь попасть в незащищенного человека, который посмел в одиночку напасть на него. Он мог почувствовать раздражение пилота, ощущаемое через движения машины.
Ученик глубоко вздохнул и выполнил акробатический воздушный прыжок кувырком, который позволил его световому мечу достать оба коленных сустава, трех мест контроля соединений и двигателя. Шагоход задрожал от повреждений, которое он получил в его сложных системах. Бесконечный обстрел из его орудия прервался.
Ученик приземлился и отскочил от умирающего механизма. Со стоном рвущегося металла шагоход ткнулся носом в землю. От взорванной почвы поднялась пыль. Прежде, чем это закончилось, ученик снова переместился, избегая потока бластерных выстрелов штурмовика, стоящего у орудия справа от дома. Еще два шагохода направлялись к нему с двух сторон, надеясь окружить его.
Его улыбка ни на йоту не убавилась. Цель штурмовиков была слишком трудной, чтобы быть желанной. Каждый снаряд, который достигал ученика, он отклонял назад к месту выстрела или в главную дверь дома, но так как многие из стрелков уже были мертвы, остальные выстрелы, свободные от целей, попадали в грязь. Он бросился к солдатам. Белые шлемы удивленно поднялись, затем тут же спрятались.