Отец Лейи был здесь на кладбище. И поблизости был центр темной стороны. Он был теперь полностью уверен в том, что эти два момента были тесно связаны.
Чувствуя сигнал опасности всеми фибрами своего существа, он кружил вокруг ограды в поисках входа. Кости множеств существ, от самого большого до самого маленького, были повсюду, куда бы он ни смотрел. Человеческие черепа были в меньшинстве; больше всего было фелуцианских или тех, на кого они охотились. Гигантские бедренные кости ранкоров создавали колонны, в то время как изгибающиеся ребра создавали сводчатые проходы и поддержку потолку. Крошечные кости пальцев и крылев хрустели под ногами.
Интерьер строения представлял собой лабиринт проходов и крошечных комнат неправильной формы. После блуждания наугад, в течение минуты, он увидел мерцание желтого света в углу и последовал за ним в импровизированную камеру Бейла Органы.
Человек выглядел точно также, каким он его видел в видении. Даже освещение было тем же. На полу лежал кусок гниющего мяса, который, надеялся ученик, не был предназначен для еды. Заключенный посмотрел с удивлением.
– Я пришел, чтобы спасти вас, сенатор Органа, – сказал ученик, дезактивируя свой световой меч и становясь на колени, чтобы освободить пленника. Органа был грязен, но, казалось, не был травмирован. – Мастер Кота послал меня.
– Ха. Я знал, что он не сможет долго оставаться в стороне от борьбы. Кандалы щелкнули и открылись. Он откинулся назад, растирая свои запястья. – Я думал, что он будет сердится на меня за то, что я проигнорировал его совет.
Ученик не мог скрыть улыбку.
– О, не волнуйтесь. Кота сердит. Но я думаю, что он пожелает высказать это вам лично.
Он достал комлинк, но рев ранкора остановил его, более глубокий с большей животной яростью, чем он слышал до этого. Он был настолько громким, что на них с потолка обрушился целый ливень крошечных костей птиц.
Бейл нервно сглотнул.
– Это – ее домашнее животное.
– Чье домашнее животное?
– Мэрис Бруд. Падавана Шаак Ти, или, как она утверждает, что была ею. Она держала меня в заточении, чтобы сторговаться с имперцами, и выкупить снисхождение у Вейдера. Она сошла с ума, если думает, что от этого будет какая либо разница.
Ученик закатил глаза.
– Эта планета сошла с ума.
Рев раздался снова. На сей раз пол встряхнулся. Что-то огромное приближалось, и оно казалось голодным.
– О, мы не сумасшедшие, – сказал голос позади него. Ученик резко обернулся с включенным световым мечом. Тощая женщина-забрак ступила через вход костяной камеры, вертя парой коротких рукояток в руках. Они не выглядели опасными до тех пор, пока со вспышкой яркого красного света каждая рукоятка зажглась, создавая два миниатюрных лезвия световых мечей. Вращающиеся лезвия бросали дикие тени на окружающие их костяные стены. Она держала их так небрежно, словно они были деревянными палками.
Когда она убедилась, что привлекла достаточно внимания к себе, она добавила:
– Мы только что приняли силу темной стороны.
Ученик уставился на нее, но не из-за ее слов. Ее лицо было столь же знакомо ему, как и Бейл Органа, с его овальными обводами, черными губами и семью шипами, растущими из ее лба, черными шнурками, намотанными вокруг ее горла. Она носила боевые ботинки и кожаные штаны и расстегнутый внизу жилет. Единственной разницей между этой женщиной и той, которую он видел в видении, были ее глубокие красные глаза.
Когда Шаак Ти приказала своему падавану, чтобы она скрылась в джунглях Фелуции, она действительно была приверженцем светлой стороны силы. Теперь она примкнула к темной стороне.
Потому что Шаак Ти была мертва. Потому что он убил ее.
И сейчас ученица Шаак Ти пришла убить его.
Знала ли она об этом?
– Мэрис Бруд, – сказал он, отодвигаясь на шаг от Бейла Органа.
Она наклонила голову в знак подтверждения.
– А вы?
– Это – не ваше дело. – Он старался держать свой световой меч между собой и гипнотически вращающимися лезвиями. Содрогание земли возросло. – Я пришел за сенатором.
– Ну-у, вы не можете получить его.
– Не можете – здесь не действует.
Она усмехнулась.
– Давайте посмотрим?
– Отойди в сторону, девушка. Не заставляй меня причинять тебе боль.
Она рассмеялась.
– О, вы не сделаете этого. Он не позволит вам.
Громоподобный шум достиг пика и с ревом, подобным столкновению миров, разметя костяные стены по сторонам, перед ними возник огромнейший ранкор, с капающей слизью с его нижних челюстей. Его кожа была смертельно белой, придавая ему призрачный, сверхъестественный блеск. Органа и ученик отскочили, сопровождаемые лавиной костей.