– Боюсь, что нет, капитан Эклипс, но спасибо за ваши добрые слова.
Он смотрел на нее с ожиданием, и она ломала голову, как сменить тему разговора.
– Ммм… мне надо осмотреть генератор заднего щита. Я думаю, что лучше обнаружить неисправность гетеродина сейчас, чем он откажет в нужный момент.
– Конечно, капитан Эклипс.
ПРОКСИ бодро зашагал прочь, и она подумала, что он имел ввиду говоря что находится в менее идеальном состоянии. Конечно, на «Блуждающей Тени» было бы тихо без бесконечных поединков между ним и его хозяином, но она предполагала, что теперь, когда он снова встал на ноги, все вернется в свое обычное русло. Может быть, признаки его дисфункции станут очевидными вовремя.
Старкиллер тоже смотрел на неё.
– Спасибо, – сказал он.
Юнона поворачивалась и сидела, потупившись.
– Ты уверен, что его процессор чист? Ядро, возможно, напичкало его всеми видами вирусов.
– Его сознание – его собственное, – заверил он ее. – Из всех нас, он, вероятно, единственный, кто может это сказать.
– Говори за себя, парень, – отозвался Кота.
Старкиллер взглянул на старого генерала.
– Скажи своему другу, сенатору Органа, что мы не собираемся вечно сидеть, сложа руки. Сопротивление должно действовать, а не сыпать обещаниями.
Он удалился в свою комнату, а она снова стала ждать. Казалось, это было единственным, что ей разрешалось делать.
Двумя днями ранее она оставила ее привычное место, чтобы освежиться. По ее возвращению, почувствовав себя намного лучше со свежей памятью и дыханием, она услышала разговор Koтa и Старкиллера в кокпите.
– … не могу определить твой стиль, – говорил старый генерал. – И это поможет мне понять, если ты скажешь мне, кто был твоим настоящим учителем.
– А кто говорит, что вы должны понять меня? – ответил Старкиллер. – Там будет Гарм Белл Иблис. Он ничего не знает о вас, и в военном смысле вы являетесь угрозой. Юнона задержала дыхание.
– Единственная угроза, о которой каждый должен беспокоиться – Император, – продолжил Старкиллер тоном, предполагающим, что беседа окончена. – Я могу снести его. Это – все, что вы должны знать.
Koтa долгое время молчал.
– Будь осторожным, парень. Когда ты говоришь так, я ощущаю тень темной стороны, обращающейся к тебе.
Эти два мужчины сидели в напряженной тишине. Когда Юноной решила, что настало время вмешаться, Старкиллер заговорил снова.
– На Фелуции, была девушка – ученик, который обратился на темную сторону. Я позволил ей уйти.
– Бейл рассказал мне. И что?
– Была ли у нее надежда, однажды оступившись?
Koтa щелкнул языком.
– Это то, что случилось с твоим учителем?
Старкиллер не ответил.
– Ах, – воскликнул Koтa, наконец. – Оставь меня в покое, парень. Ты мучаешь меня своим молчанием.
Юнона отступила скрывшись из виду, когда Старкиллер выходил из кабины. Когда дверь в его медитационную каюту закрылась за ним, она вошла в рубку и увидела, Koтa сидящим в кресле с закрытыми глазами, все еще обдумывающим что-то свое тайное.
Она почувствовала, что злится на них обоих. Что было с этими мужчинами, которые мучались в тишине, или говорили кругами о правде так, что душили ее? Она могла рассказать Кота о Старкиллере, что его слепые глаза бы лопнули, но его моральный уровень был не более высоким, чем у любого из них, с бесконечным отчаянием и постоянным желанием жаловаться. Конечно, никого на самом деле не заботило, как звали Старкиллера или кем был его учитель. То, что он сделал, было всем, что имело значение.
В зависимости от того, сказала она себе, что он на самом деле делал.
На восьмой день Старкиллер позвал ее и ПРОКСИ присоеденится к нему в медитационной каюте.
Она заколебалась, задаваясь вопросом, правильно ли она расслышала, затем оставила задумавшегося Koтa и направилась по гудящему кораблю. Дроид встретил ее у входа в медитационную каюту, и они вместе вошли в ее тусклое угловатое пространство.
Старкиллер занимал центр комнаты. Выражение его лица было очень серьезно. С шипением дверь закрывалась за ними.
– Стой там и не говори ничего, – сказал он ей, указывая на угол, где она будет скрыта в тени. – ПРОКСИ, сюда.
Дроид встал между ней и Старкиллером. Она могла еле разглядеть Старкиллера из-за силуэта ПРОКСИ.
Огни замерцали и потускнели почти до темноты. Старкиллер глубоко вздохнул и склонил голову.
Металлическая поверхность ПРОКСИ ожила и начала изменяться.
Темная тень упала поперек каюты.
– Мой лорд, – сказал Старкиллер, и сердце Юноны остановилось.
Темная фигура, которая теперь стояла на месте ПРОКСИ за секунду до этого, заговорила.