— Всего лишь хулиганством, — игриво уточнила Гермиона и легонько толкнула Малфоя бедром. Он демонстративно отшатнулся — сильнее, чем следовало бы.
— Какая ты сильная! — театрально продекламировал Драко, изо всех сил стараясь не улыбнуться. — Ты точно меня обгонишь!
«Кому-то очень хочется выиграть?..» — Гермиона поняла, что у нее в руках маленький козырь:
— Малфой, я соглашусь, если ты ответишь на мой вопрос. В библиотеке нам не удалось поговорить, так что я хочу наверстать упущенное. И да, это тоже шантаж.
— Условия ставишь? А ты мне, между прочим, должна, — у Драко всё записано!
— Я дождусь, когда долг приобретет более колоссальные размеры. И вот тогда... — Гермиона улыбнулась. — А если серьезно, пожалуйста... Нам надо поговорить!
— Это не по правилам, Грейнджер, — на мгновение он остановился, предчувствуя, что этот день, судя по всему, будет тяжелее, чем ему хотелось бы.
— Так ты хочешь полетать или нет?
Малфой молча кивнул и стал разглядывать окрестности:
— Тогда давай найдем более уединенное место, а то я тебя знаю, мисс Я-так-просто-не-отстану-со-своими-вопросами.
Гермиона нашлась первой и, смело взяв Драко за руку, быстрым шагом направилась в сторону Воющей хижины. Как только укрытие было найдено, она разжала пальцы и сразу выпалила:
— Это о твоих предках.
— Разве мы еще не всех обсудили? — предвидя опасный вопрос, нервно спросил Малфой.
— Не до конца, — Гермиона понимала, что встала на скользкий путь, но недомолвки сводили ее с ума.
— Тогда задавай правильные вопросы. И не жди слишком многого.
— Я тут кое-что проверила, — Гермиона рассматривала узор из собственных следов на снегу. — Я не могу понять, если твой предок причинил Кларисс столько горя, убил мать, мужа, то почему она никому ничего не сказала? Это как-то не вяжется. Ни одного упоминания! Ни слова о расследовании. Но ведь она должна была узнать, что это работа Арахниуса, иначе не поддалась бы на угрозы. А как по-другому?.. Я понимаю, выкидыш — страшный удар, он отбирает силы и веру, но потом-то у Кларисс была масса времени. Так почему?..
Гермиона подняла глаза, увидела бледное лицо Драко и услышала его растерянный голос:
— А мне-то откуда знать…
— Арахниуса наказали бы, поса… — она вдруг замолчала и заходила из стороны в сторону.
Драко с ужасом следил за Гермионой. Он попытался схватить ее за локоть:
— Грейнджер, может, пойдем?
— Боже, какая же я дура! — вскрикнула она. — Это же очевидно! Кларисс никому не сказала, потому что... Потому что сама уже это сделала! И боясь мести Арахниуса, она, наверное, придумала нечто особенное, потому что считалась необыкновенно умной женщиной.
— Черт! — только и смог выпалить Драко. «Интересно, можно запретить Грейнджер думать?»
— Кларисс наказала преступника. По-своему... — и кому, как не Малфою, знать правду.
— Ты тысячу раз собралась это повторить? Сдались тебе мои предки!
Малфой едва сдерживал себя от побега, от желания заткнуть Гермионе рот, отвлечь ее, приказать не думать о тайнах, не строить догадок. А она не замолкала, не собираясь сдаваться:
— Но как? Скажи мне!
— Зачем сейчас это ворошить? — Драко от волнения замер, поймав вопрошающий и задумчивый взгляд. — Прошли сотни лет! Забу...
Малфой увидел это: она догадалась. Истина блеснула в глубине зрачков, подчинила себе и взорвала реальность. Почти убила...
— Драко, — тихо произнесла Гермиона, подойдя совсем близко, — ваша семья… проклята?
От тона ее голоса, от заглядывающих в самую душу глаз ему стало совсем плохо. Он молчал, но это молчание звучало убедительней слов. Драко отвернулся и отошел в сторону:
— А ты догадалась гораздо быстрее Арахниуса, — играть в непонимание и изворачиваться почему-то не хотелось. — Он так ничего и не понял до самой своей смерти. Дурак!
— Но он не мог столько лет умирать и не чувствовать этого! — воскликнула Грейнджер. Догадки сыпались на голову сами: — Кларисс отыгралась на детях, — тише прибавила она и с ужасом вздохнула. — Должно быть, она была слишком раздавлена. И напугана. И озлоблена. Такие утраты непросто перенести. Наверное, Кларисс лишилась здравомыслия.
Гермиона крепко обняла Драко. Потом взяла его лицо в ладони и поцеловала. Очень легко и нежно. В первый раз Малфой не ответил на поцелуй, а просто стоял, как статуя. Смотрел своими серыми глазами и будто ничего не видел перед собой. Застывшее лицо. Маска. Он пытался осознать, что тайна его рода раскрыта вот так... Почти запросто. И нужно решить, что делать дальше.
Гермиона испугалась собственных мыслей, такой непривычной отрешенности, поэтому отстранилась и спросила о самом страшном, что могло случиться:
— Драко, ты что, умираешь?
Она ждала и боялась ответа. Сердце отсчитывало секунду за секундой. Мучительно. Тяжело ударяясь о ребра. Молчание, казалось, длилось вечно.
— Нет, — выдохнув, наконец сказал он.
Радостные объятия не смогли заставить Драко зашевелиться.
— Тогда что? — спросила Гермиона снова.
Но Малфой всё молчал и молчал, и она понимала, что сейчас не время давить. Наконец, с его лица сошло мрачное выражение, и он сменил тему: